Братья Дуровы

Городовые шашками разрезали веревки, которыми были перевя¬

заны пачки. Пристав схватил листовку, прочел: «Вот приехал я, и со

мной свинья...»

Немую сцену прервал разочарованный голос сыщика:

—       Черт подери! Из-за этого я ехал от самого Харькова...

Настало время, когда соло-клоун Анатолий Дуров уже мог дикто¬

вать директорам цирков свои условия. Вот одно из них: «При мне —

в программе никаких других клоунов!» Он брал на себя целиком все

третье отделение. Директорам приходилось соглашаться на все: имя

Анатолия Дурова на афише обеспечивало сборы.

Не только афиши и анонсные летучки широко оповещали о гаст¬

ролях знаменитого клоуна. Он лично довольно своеобразно объявлял

населению о своем прибытии в тот или иной город.

Вот тихая, деревянная Калуга. Или бойкий каменный Ростов.

Скромная, уютная Полтава. Кременчуг, Кишинев, любой российский

провинциальный город, городок...

С вокзала по главной, Большой Дворянской улице (она обяза¬

тельно есть всюду) тянется удивительный караван. На нескольких

возах установлены клетки, из которых высовываются головы живот-

пых и птиц. Разве могут обыватели оставаться равнодушны к такому

событию. Даже если бы впереди каравана не ехала колясочка с

впряженной в нее свиньей, и на колясочке не красовался плакат:

«Клоун Анатолий Дуров», и вездесущие мальчишки не кричали на

всю улицу: «Дуров!.. Приехал Дуров!», то и тогда бы стоустая мол¬

ва разнесла бы по всему городу эту радостную весть.

Цирк полон. От кресел в первом ряду до последних мест на галер¬

ке, почти под самым куполом, ползет шепоток: «Уж он им пока¬

жет...» «Им»—это, конечно, местному начальству, нерадивым «отцам

города», а может, самому губернатору, а то подымай еще выше...

Первое и второе отделения служат будто прелюдией к тому тор¬

жественному моменту, когда шпрехшталмейстер перед строем уни¬

формистов (ради такого случая униформистами выходят все артисты

труппы), победоносно оглянувшись вокруг и делая ударение на

каждом слоге, возгласит: «А-на-то-лий Ду-роввв!..»

Цирк дрожит от аплодисментов. Оркестр играет туш. На арене

показывается он — кумир публики. Лицо его без грима. Парчовый

костюм, как всегда, увешан медалями, жетонами, сияющей звездой

эмира. Приветственно подняв руки над головой, с широкой улыбкой,

раскланиваясь на все стороны, он обходит вокруг арены.

Стихает цирк. Все напряженно ждут, что скажет, что сделает лю¬

бимый клоун? И он начинает читать свой монолог. Голос и дикция

его чисты, интонации богаты, каждое слово доходит до слуха и

сердца.

Клоун показывает живые карикатуры. Животные и птицы оли¬

цетворяют разные типы людей. Вот толстяк пеликан важно шагает

по арене, пока не замечает еще более важного бульдога. Птица тот¬

час пригибается, ползком приближается к надменному псу.

—       Эх, ты, подхалим-чиновник, пресмыкаешься перед начальст¬

вом...— замечает клоун.

Жирная крыса, конечно, изображает вора-интенданта. Свинья

многолика: то в роли алчного взяточника-городового, то губернатора

и даже министра, если находится к тому повод в газетах. Даже для

верблюда отыскалась подходящая роль: на одном его горбу надпись

«водопровод», на другом— «канализация».

И сразу новая реприза. Униформист выносит большие картонные

буквы, строит из них слово «доклад». Дуров говорит: «Наши минист¬

ры ежедневно делают доклад и получают за это оклад». Убрав первые

две буквы, продолжает: «Для бюрократов наш режим — клад». Сни¬

мает еще буквы: «Правительство старается, чтобы был лад». Отбра¬

сывает «л» и заключает: «На самом деле на Руси у нас — ад!»

Еще не утих смех, а клоун появляется с горшочком с землей, бе¬

рет ее пригоршнями, разбрасывает вокруг.

—       Что вы делаете, господин Дуров? — спрашивает шпрехштал-

мейстер.

Он отвечает:

—       Это горшочек земли для крестьян. Землицей их оделяю...

Клоун работает в таком темпе, что ни на минуту не дает угаснуть

смеху. Шутки, каламбуры, забавные розыгрыши какого-нибудь до¬

верчивого зрителя держат публику в состоянии неослабевающего

внимания. И как он находчив!

Когда клоун упомянул поговорку: «От великого до смешного

один шаг», подвыпивший господин в кресле первого ряда попытался

сбить его своей репликой:

—       А какое расстояние от Дурова до дурака?

Дуров подошел к нему и, глядя в упор, ответил:

—       Тоже один шаг!

На выдумку Дуров неистощим. Иногда он выступает и как

акробат, ходит на высоченных ходулях, а то прыгает через десяток

людей, делая в воздухе сальто-мортале.

Балагур, остряк, блестящий импровизатор, Анатолий Дуров был

также мистификатором, романтиком, любил создавать вокруг своего