Подобная снисходительность не проявлялась некоторыми из прежних подданных императора, и события, связанные с его переездом в свое островное королевство, являются наглядным уроком непостоянства народной любви. В рядах армии все еще были люди, готовые умереть за него, но гражданские лица, особенно на юге, придерживались иных взглядов. В некоторых случаях во время переезда Наполеона его чуть не линчевали родители и жены, которые потеряли своих сыновей, мужей, отцов и братьев, и, если бы не бдительность сопровождавших его русских, британских и австрийских офицеров, он вряд ли бы достиг Средиземноморья живым. В одном из городков Наполеон увидел свое изображение повешенным, а в другом, переодевшись в австрийского офицера, он обсуждал возможность своего убийства с девицей, служившей в придорожной гостинице.
Никто никогда не ставил под сомнение мужество Наполеона Бонапарта на поле боя, но на протяжении всей своей жизни он испытывал ужас перед толпой. И когда после нескольких бессонных ночей в дороге 26 апреля Наполеон прибыл в окрестности Ниццы, это был глубоко потрясенный человек. Там его уже ожидала одна из сестер, для того чтобы приветить и успокоить. Полина провела зиму у побережья, где она арендовала небольшой загородный дом с минимумом прислуги. Новости о том, как встречали Наполеона в пути, опережали его, и недоброжелательность населения нарастала. С балкона Полины можно было наблюдать, как люди обсуждали перспективы бурной встречи тирана. Когда он прибыл и Полина выбежала навстречу, чтобы приветствовать бледного тучного человека, выходившего из кареты, она вдруг отпрянула в изумлении, разглядев австрийскую форму, которую он носил на последнем отрезке пути. На какое-то время корсиканская гордость, характерная для всех Бонапартов, помешала ей броситься к нему на шею, и она резко сказала: «Надень французскую форму, прежде чем я тебя поцелую!» Он сразу же понял ее колебания и пошел переодеться, вновь появившись в форме Старой гвардии. Она заключила его в объятия, и этот знак привязанности, которая всегда существовала между ними, доставил ему больше удовольствия и уверенности в себе, чем любые другие личные встречи за несколько предыдущих недель. Он оставался у нее полтора дня, а в компании Полины никто не мог пребывать долго в подавленном настроении: к нему даже возвратилась некоторая беспечность, и он прохаживался среди дворовых, вызывая тревогу за его безопасность у офицеров-союзников. У них не было причин опасаться террористического акта. Канонир, который приводил в трепет бесчисленных дипломатов, утратил свои характерные черты, и вскоре люди перестали его бояться. Затем, отдохнувший и посвежевший, с высоко поднятой головой, Наполеон погрузился на судно, направлявшееся к Эльбе, оставив Францию на расстоянии менее чем однодневной поездки от того места, где он высадился в лохмотьях и обратился к государству с просьбой о выплате субсидии беженцам.