Читаем Братство Колокола. Секретное оружие СС полностью

Гелен осуществил ряд кампаний прикрытия в поддержку своих далеко идущих секретных планов. Один из его крупных проектов заключался в формировании восточноевропейских эмигрантских групп в США, которые могли бы использоваться против Советского Союза. И Толстовский фонд, и Союз епископов православной церкви за пределами России были основаны ЦРУ. Ли и Марина Освальд приехали из Советского Союза в июне 1962 года. В Далласе они подружились с тремя десятками русских белоэмигрантов. Многие из них имели связи с нацистами, другие работали в нефтяной и оборонной отраслях. Это было странное окружение для перебежчика в СССР и его жены из Минска [488].

Во всяком случае, совершенно очевидно, что при помощи Освальда ЦРУ под руководством Даллеса вело очень опасную игру с Советским Союзом и организацией бывших нацистов Гелена, которые являлись непримиримыми врагами как по отношению друг к другу, так и по отношению к США. Намерение использовать западногерманскую разведку понятно: если бы военная подготовка эмигрантов в Ацуги и других местах стала достоянием гласности, причастность к нему американцев можно было бы легко опровергнуть. Организация Гелена идеально подходила на роль исполнителя. Однако, как мы увидим позже, исполнитель сможет быстро обрести полу- и даже полную независимость от своего хозяина и стать троянским конем.

а. Проникновение нацистов в спецслужбы и армию США

Вновь рассмотрим роль проекта «Скрепка» в создании организации Гелена, включавшей в свой состав многочисленные организации восточноевропейских эмигрантов. Но, с точки зрения руководителей военно-промышленно-разведывательного комплекса, американцы контролировали две эти группы и направляли их деятельность. Даже в случае с нацистскими учеными-ракетчиками, участниками космической программы, и их коллегами в оборонных отраслях эти люди считались исполнителями, козлами отпущения, на которых можно было переложить всю ответственность, если бы что-то пошло не так или случился полный провал, тогда как бюрократия истеблишмента была бы защищена от обвинений.

Но с точки зрения самих исполнителей они являлись пользователями экономических и технических возможностей приютившей их страны. Однако так можно было бы считать лишь в том случае, если бы поведение исполнителей свидетельствовало об их независимости от хозяев. Ибо такая независимость указывала бы на наличие у них пусть и тайной, но организации. Как мы увидим, существуют указания на то, что именно так дело и обстояло, и именно внутри космической программы.

б. Нацисты и «плутовской элемент» в спецслужбах США

Различные исследователи, приверженцы теории заговора, указывали на существование некого плутовского элемента — в американских спецслужбах (и в меньшей степени в спецслужбах других стран), действующего в собственных интересах, зачастую противоречащих интересам своей страны. Другие указывали на то, что произошедший в последнее время всплеск терроризма наверняка имел финансовую подпитку со стороны некой крупной мировой державы. Третьи намекали на исторические связи между нацизмом и воинствующим исламом, а также другими террористическими группами [489]. В любом случае сеть международного фашизма вполне могла бы служить основой для таких связей, хотя, конечно, это всего лишь гипотеза.

4. Шахт — Онассис

Хотя на «нацистский интернационал» часто указывают как на плутовской элемент в спецслужбах, эта версия носит гипотетический характер, тогда как его тщательно скрываемая причастность к убийству Джона Кеннеди при ближайшем рассмотрении становится все более очевидной. Возьмем, к примеру, тот факт, что финансовый кудесник Гитлера доктор Яльмар Шахт, бывший президент Рейхсбанка и тесть эсэсовца-диверсанта Отто Скорцени, впоследствии получал зарплату у Аристотеля Онассиса.

Все мы знаем, на ком впоследствии женился Аристотель Онассис и кто категорически отказывался говорить об убийстве своего мужа. Все мы знаем, что она умерла сравнительно недавно, все такая же сдержанная и красивая, как и всегда, распорядившись перед смертью еще очень долго не публиковать ее личные дневники.

Это Жаклин Бувье Кеннеди-Онассис.

Чего мы никогда не знали, так это то, что, выйдя замуж за Онассиса, Джеки вошла в семью организованной преступности, имевшей давние, еще со времен Второй мировой войны, связи с нацистами.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1812. Всё было не так!
1812. Всё было не так!

«Нигде так не врут, как на войне…» – история Наполеонова нашествия еще раз подтвердила эту старую истину: ни одна другая трагедия не была настолько мифологизирована, приукрашена, переписана набело, как Отечественная война 1812 года. Можно ли вообще величать ее Отечественной? Было ли нападение Бонапарта «вероломным», как пыталась доказать наша пропаганда? Собирался ли он «завоевать» и «поработить» Россию – и почему его столь часто встречали как освободителя? Есть ли основания считать Бородинское сражение не то что победой, но хотя бы «ничьей» и почему в обороне на укрепленных позициях мы потеряли гораздо больше людей, чем атакующие французы, хотя, по всем законам войны, должно быть наоборот? Кто на самом деле сжег Москву и стоит ли верить рассказам о французских «грабежах», «бесчинствах» и «зверствах»? Против кого была обращена «дубина народной войны» и кому принадлежат лавры лучших партизан Европы? Правда ли, что русская армия «сломала хребет» Наполеону, и по чьей вине он вырвался из смертельного капкана на Березине, затянув войну еще на полтора долгих и кровавых года? Отвечая на самые «неудобные», запретные и скандальные вопросы, эта сенсационная книга убедительно доказывает: ВСЁ БЫЛО НЕ ТАК!

Георгий Суданов

Военное дело / История / Политика / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное