Братство Кольца

— Отчаяния или безумия? — переспросил Гэндальф. — Это не отчаяние: отчаиваются лишь те, кто видит свой неизбежный конец. Мы – нет. Мудрость в том, чтобы признать необходимость, когда взвешены все иные возможности, даже если тем, кто лелеет лживую надежду, эта мудрость представляется безумием. Пусть же безумие станет нашим покровом, завесой перед глазами Врага! Ибо мудрость его велика, и он придирчиво взвешивает все на весах своей злобы. Но он умеет мерить лишь одним – желанием, желанием властвовать, и так судит обо всех. Ему не придет в голову, что кто-то способен отказаться от Кольца, что, завладев Кольцом, мы вздумаем уничтожить его. Выбрав такой путь, мы лишим его предвидения.

— По крайней мере на время, — согласился Эльронд. — Дорогу нужно пройти, но она будет нелегкой. Ни сила, ни мудрость не уведут нас по ней далеко. В это странствие с равной надеждой может пуститься и сильный, и слабый. Но нередко именно так совершаются деяния, вращающие колеса мироздания: их по необходимости творят маленькие руки, покуда взоры великих устремлены в другое место.

— Очень хорошо, очень хорошо, мастер Эльронд! — внезапно сказал Бильбо. — Больше ни слова! И так ясно, о чем вы. Бильбо, глупый хоббит, заварил эту кашу, Бильбо ее и расхлебывать – или захлебнуться... Мне было здесь очень уютно, работа над книгой продвигалась. Если хотите знать, я уже пишу заключительную часть. Я думал закончить книгу так: и жил счастливо и спокойно до конца своих дней. Неплохая концовка, пусть и не новая. Но теперь придется ее изменить: похоже, этому не суждено сбыться, к тому же в книге, очевидно, должно прибавиться еще несколько глав, если я доживу до того, чтобы написать их. Ужасная помеха. Когда я должен выступить?

Боромир удивленно посмотрел на Бильбо, но смех замер у него на устах, когда он увидел, что все остальные смотрят на старого хоббита с глубоким уважением. Только Глойн улыбнулся, но его улыбку вызвали давние воспоминания.

— Конечно, мой дорогой Бильбо, — сказал Гэндальф. — Если бы ты в самом деле заварил эту кашу, ты должен был бы ее расхлебывать. Но теперь ты хорошо знаешь, что никто не может заявить, будто все началось из-за него, и что всякий герой играет в великих делах лишь скромную роль. Тебе не нужно покоряться решению Совета! Да, такой разговор был, и мы не сомневаемся, что ты делаешь в шутливой форме отважное предложение. Но то, что ты предлагаешь, тебе не по силам, Бильбо. Ты не можешь отнести Кольцо обратно. Оно перешло к новому хранителю. Если тебе еще нужен мой совет, то я скажу вот что: твоя роль сыграна. Ты теперь только летописец. Дописывай свою книгу и не меняй последней строки! Надежда на такой поворот событий еще есть. Но будь готов писать продолжение, когда они вернутся.

Бильбо засмеялся.

— Прежде вы никогда не давали мне приятных советов, — сказал он. — Но поскольку все ваши неприятные советы шли во благо, я задумался, не окажется ли этот ваш совет плох. Хотя сам я не думаю, что у меня хватит сил и везения иметь дело с Кольцом. У него силы прибыло, а у меня нет. Но скажите: кого вы имеете в виду, говоря «они»?

— Тех, кого мы пошлем с Кольцом!

— Вот именно! А кто же это будет? Мне кажется, что именно это и только это и должен решить Совет. Эльфы могут насытиться одними только длинными речами, гномы способны терпеть великую усталость, но я всего лишь старый хоббит и пропустил обед. Нельзя ли назвать имена сейчас? Или сперва пообедать?

Никто не ответил. Прозвенел полуденный колокольчик. Все по-прежнему молчали. Фродо скользнул взглядом по лицам, но они были обращены не к нему. Все члены Совета сидели, опустив глаза и глубоко задумавшись. Великий ужас охватил Фродо, как будто хоббит ждал объявления своей участи, которую давно предвидел, но тщетно надеялся, что этому не бывать. Всесокрушающее желание мирно отдохнуть, остаться рядом с Бильбо в Ривенделле заполнило его сердце. Наконец он с усилием заговорил и с удивлением услышал собственные слова, будто кто-то другой говорил его слабым голосом.

— Я понесу Кольцо, — сказал он, — хотя и не знаю дороги.

Эльронд поднял голову, взглянул на него, и Фродо почувствовал, как пристальный взгляд проникает ему в самое сердце. — Если я правильно понял все, что услышал, — сказал Эльронд, — то, думаю, эта роль предназначена для вас, Фродо. Если вы не сумеете сделать это, никто не сумеет. Пришла пора народу Шира подняться и, покинув свои мирные поля, сотрясти башни и собрания Великих. Кто из Мудрых мог предвидеть такое? И если они и впрямь мудры, почему спохватились лишь когда час пробил?

Но это тяжкое бремя. Столь тяжкое, что его нельзя переложить на чужие плечи. Я не взваливаю его на вас. Но если вы добровольно принимаете его, я скажу, что вы выбрали верно. Если бы собрались все могучие друзья эльфов Древности – и Хадор, и Хурин, и Турин, и сам Берен, – ваше место было бы среди них.

— Но вы ведь не пошлете его одного, господин? — воскликнул неспособный больше сдерживаться Сэм, выскакивая из угла, где тихонько сидел на полу.