Братство Кольца

Когда они шли через Карас-Галадон, зеленые тропы были пусты, но в деревьях слышались голоса и пение. Сами путники шли молча. Наконец Халдир привел их к подножию южного склона, и они вновь увидели огромные, увешанные фонарями ворота и белый мост. Они перешли через него и покинули город эльфов. Затем путники свернули с мощеной дороги и двинулись по тропе, которая углублялась в густые заросли маллорнов и бежала дальше, петляя в серебристой тени лесистых холмов, спускаясь все ниже и ниже, на юго-восток, к берегам Реки.

К полудню отряд прошел около десяти миль и оказался на высокой зеленой стене. Пройдя через проем, они неожиданно вышли из леса. Перед ними лежала длинная лужайка со сверкающей травой, усеянная золотыми элянорами, блестевшими на солнце. Лужайка узким языком зеленела между яркими полосами воды – справа, на западе, сверкал Среброток, слева, на востоке, несла широкие воды Великая Река, темная и глубокая. На дальних берегах, сколько хватал глаз, уходили к югу леса, но все мрачные и нагие. Ни один маллорн не поднимал золотой кроны за границами Лориена.

На берегу Сребротока, чуть дальше места слияния двух рек, был устроен причал из белого камня и белого дерева. Возле него стояло много лодок и барж. Некоторые, ярко раскрашенные, сверкали золотом, серебром и зеленью, но большинство были белыми или серыми. Для путешественников подготовили три маленькие серые лодки, в них эльфы сложили багаж Товарищества. Еще в каждую лодку положили по три мотка веревки, тонкой, но очень прочной, шелковистой на ощупь и серой, как эльфийские плащи.

— Что это? — спросил Сэм, поднимая с берега такой моток.

— Веревки, конечно, — откликнулся эльф из лодки. — Никогда не пускайтесь в путь без веревки! А эта – длинная, прочная и легкая и много где может пригодиться.

— Да уж я-то знаю! — сказал Сэм. — Я ушел без бечевы, и это не давало мне покоя. Я кое-что смыслю в изготовлении веревок, это, можно сказать, у нас семейное – так вот интересно, из чего эта?

— Из хитлайна, — объяснил эльф, — но сейчас некогда рассказывать, как ее делают. Если бы мы знали, что вас интересует это искусство, то многому научили бы вас. А теперь увы! Если вы не вернетесь к нам, вам придется удовольствоваться нашим подарком. Пусть он хорошо послужит вам!

— Пора! — объявил Халдир. — Все готово. Садитесь в лодки! Но поначалу соблюдайте осторожность.

— Послушайте его совета, — сказал другой эльф. — Эти лодки легки, прочны и устойчивы, не то что лодки других народов. Они не утонут, даже если их нагрузить до краев. Но ими нужно уметь управлять. Будет разумно, если вы поучитесь садиться в них и выходить на берег здесь, у причала, раньше чем пуститесь вниз по течению.

Отряд разместился так: Арагорн, Фродо и Сэм сели в одну лодку, Боромир, Мерри и Пиппин – в другую, в третьей были Леголас и Гимли, успевшие крепко сдружиться. В эту последнюю лодку сложили основную часть груза. Лодки двигались по воде при помощи коротких весел с широкими лопастями в форме листьев. Когда все было готово, Арагорн повел маленький караван вверх по течению Сребротока. Течение было быстрое, и плыли медленно. Сэм сидел на носу лодки, вцепившись в борта и с тоской глядел на берег. Солнце, отражаясь в воде, слепило глаза. По зеленому полю Косы к самой воде сбегали деревья. Покачиваясь на зыби, плыли золотые кораблики листьев. День был очень ясным и спокойным, стояла тишина, только высоко в небе пели жаворонки.

Река круто повернула, и тут путники увидели большого лебедя, который гордо плыл по течению им навстречу. По обе стороны его белоснежной груди, увенчанной изгибом шеи, вскипала вода. Клюв сверкал чистым золотом, глаза горели, точно желтые самоцветы, могучие белые крылья были приподняты. Когда лебедь подплыл ближе, до путников донеслась музыка, и неожиданно они увидели, что это корабль, которому эльфийское искусство придало обличье лебедя. Его с помощью черных весел вели по реке два эльфа в белых одеждах. На палубе сидел Келеборн, рядом с ним стояла Галадриель, высокая и белоснежная. В ее волосах блестел венок из золотых цветов, а в руках она держала арфу и пела. Печально и мелодично звучал ее голос в холодном чистом воздухе.