Братство Кольца

Тем не менее ни в тот день, ни на следующий они не заметили никаких следов Врага. Скучные серые часы минули без происшествий. На третий день пути местность начала медленно меняться: деревья поредели, а потом и вовсе исчезли. На восточном берегу, слева от себя, путники увидели длинные бесформенные склоны, поднимающиеся к небу. Они были бурыми и иссохшими, как будто по ним прошел огонь, не оставив ни одной зеленой травинки: недружелюбная пустыня без единого сломанного дерева или выступающего камня, чтобы оживить пустоту. Отряд вступил в голые и безжизненные Бурые земли, лежащие между южным Мерквудом и холмами Эмин-Муиля. Даже Арагорн не мог сказать, что за поветрие, война или злое дело Врага опустошили этот край.

На западе, справа, тоже расстилались безлесные земли, но плоские и ровные, и во многих местах зеленели широкие луга. На этом берегу Реки попадались заросли камыша, такого высокого, что он закрывал весь западный обзор, когда маленькие лодки проплывали вдоль его шелестящих границ. Темные увядшие султаны клонились и покачивались в холодном воздухе, тихо и печально шурша. В редких просветах Фродо вдруг видел кочковатые луга, а за ними далекие холмы, залитые закатным солнцем, и уж совсем далеко, у границ зрения, – темные очертания южных отрогов Туманных гор.

Все было мертво, ничто не двигалось, кроме птиц, которых было множество. Маленькие водяные птахи свистели и пищали в камышах, но показывались редко. Раз или два путешественники слышали шум лебединых крыльев и, поглядев на небо, видели длинные вереницы птиц.

— Лебеди! — сказал Сэм. — Да какие большие!

— Да, — согласился Арагорн, — и не просто лебеди, а черные лебеди.

— Как здесь пусто, зловеще и мрачно! — сказал Фродо. — Я всегда считал, что, чем ближе к югу, тем становится теплее и веселее, пока зима навсегда не останется позади.

— Но мы еще не продвинулись в сердце юга, — ответил Арагорн, — здесь еще зима, и море далеко. До весны, которая приходит внезапно, в этом краю царит холод, так что мы можем еще встретить снег. Может быть, на дальнем юге, в заливе Бельфалас, куда впадает Андуин, тепло и весело – или было бы тепло и весело, если бы не Враг. Я думаю, мы отошли на юг от вашего Саутфартинга всего миль на шестьдесят, не больше, а впереди еще сотни миль. Вы сейчас смотрите на юго-запад через северные равнины Риддермарки, Рохана, земли повелителей коней. Еще долго плыть нам до устья Лимлайта, что течет из Фангорна и впадает в Великую Реку. Это северная граница Рохана. Исстари все, что лежит между Лимлайтом и Белыми горами, принадлежало рохирримам. Это богатая и славная земля, и такой травы нет больше нигде, но в наши недобрые дни никто не селится у Реки и редко приезжает на ее берега. Андуин широк, но все же оркские стрелы умеют далеко перелетать через поток, и поговаривают даже, будто в последнее время орки осмеливаются пересекать Реку и нападать на роханские стада и табуны.

Сэм с беспокойством переводил взгляд с одного берега на другой. Раньше деревья казались ему враждебными, словно в них скрывались подглядывающие глаза и тайные опасности. Но теперь он жалел, что деревьев нет. Он чувствовал, что отряд, плывущий на маленьких открытых лодках, беззащитен среди земель, где нет никакого убежища, а особенно на реке – на передовой Войны.

В следующие день или два, по мере продвижения к югу, это чувство овладело всеми. Почти целыми днями шли на веслах, спеша вперед. Берега скользили мимо. Вскоре Река раздалась и обмелела, теперь с востока в нее вдавались длинные каменистые полосы земли, а в воде появились отмели, так что требовалась осторожность. Бурые земли перешли в мрачные нагорья, над которыми дул холодный ветер с востока. На другом берегу луга сменили папоротниковые болота с кочками и увядшей травой. Фродо, дрожа, вспоминал лужайки и фонтаны, ясное солнце и теплые дожди Лотлориена. В лодках не слышно было ни разговоров, ни смеха. Каждый из Товарищества был занят своими мыслями.

Сердце Леголаса стремилось под звезды летней ночи на одному ему известную северную поляну среди буков; Гимли размышлял, достойно ли золото стать вместилищем для подарка Галадриели. Мерри и Пиппина в средней лодке снедало беспокойство, потому что Боромир что-то бормотал себе под нос, порой принимаясь грызть ногти, как будто его терзали сомнения или тревога, а порой хватая весла и нагоняя лодку Арагорна. Тогда Пиппин, который сидел на носу спиной вперед, видел странный блеск в обращенном на Фродо взгляде Боромира. Сэм уже давно понял, что лодки, пожалуй, не столь опасны, как ему внушали с детства, но невообразимо неудобны. Все тело у него затекло, он чувствовал себя несчастным, а заняться было нечем – лишь любоваться уползающим назад зимним пейзажем да серой водой за бортом. Даже когда приходилось идти на веслах, Сэму их не доверяли.