Братство талисмана

Раньше у меня не было возможности хорошенько разглядеть игрушку. Я держал ее в руках только один раз, когда мы застряли на ночь в красном доме неподалеку от города. Но теперь я невольно проникся печалью, которую выражало это грубо вырезанное из деревяшки лицо. Тот, кто создал куклу, либо являлся примитивным существом и по чистой случайности смог придать ее лицу такое выражение, либо это был искусный мастер, сумевший несколькими движениями резца передать всю безнадежность и растерянность, которые испытывает разумный человек, столкнувшись с тайнами мироздания.

Лицо куклы, отдаленно напоминавшее человеческое, было искажено вследствие осознания какой-то истины, причем не такой, которую ищут, а из разряда тех, что обрушивается на тебя внезапно.

Рассмотрев игрушку, я хотел было снова от нее избавиться, но она словно бы пустила в меня корни и не собиралась отпускать. Ее также можно было уподобить охотнику, который не желает отказываться от своей добычи. Когда я попытался отбросить куклу в сторону, у меня не только пальцы не разжались, но даже и замахнуться не получилось.

А ведь приблизительно то же самое произошло в свое время и с Туком, вот только, в отличие от меня, он был добровольным пленником: роковая игрушка очень много для него значила, наш монах видел в ней то, чего не мог увидеть я. Возможно, некий символ или объект поклонения, недаром же Сара упомянула про Мадонну… Так или иначе, сам я ничего подобного разглядеть не сумел.

И вот теперь я, уподобившись Туку, шел по тропе с прилипшей ко мне куклой и страшно злился на себя, но не только из-за того, что не мог от нее избавиться, а из-за того, что эта дурацкая игрушка до некоторой степени делала нас с исчезнувшим монахом побратимами. А ведь он мне никогда не нравился; честно говоря, я в жизни никого не презирал больше, чем этого чокнутого святошу.

Мы двигались в обратном направлении по огромному голубому плато; очертания лиловых гор у нас за спиной с каждым днем становились все более размытыми и постепенно превращались в лиловое облако на горизонте.

Я гадал: почему Найт в первых абзацах своей рукописи просто зациклился на голубом цвете? Возможно, так на него подействовала атмосфера плато, по которому он шел в сторону гор? Странник оставил Роско у ворот в долину, а робот в результате вернулся по той же тропе в белый город, где в силу собственной тупости стал пленником гнома.

Спустя несколько дней, скорее от скуки, чем из любопытства, я снова открыл ящик Найта. Теперь я решил изучить рукопись с самого начала, читал внимательно, не торопясь, один фрагмент за другим: страниц было много, а почерк старика становился все мельче и неразборчивее. Я исследовал рукопись, словно ученый пергаментный свиток, обнаруженный в каком-нибудь древнем монастыре. Я не пытался отыскать там полезную информацию, мне хотелось понять, что могло сподвигнуть Странника написать чушь в таком грандиозном количестве. Как устроен мозг этого человека? Я вчитывался в бессмысленные строчки и пробовал найти в них хотя бы зерно истины, которое еще могло прятаться в его подсознании.

Но, увы, ничего такого я там не нашел: это была невразумительная и недоступная для понимания нормального человека писанина, бред абсолютного идиота, который Найт фиксировал на бумаге, не заботясь о том, имеют ли его слова хоть какое-нибудь значение.

И только на десятый день, когда до пустыни оставалось всего два перехода, я наконец добрался до отрывка, в котором можно было уловить определенный смысл.

Эти существа ищут голубое и лиловое знание. Они ищут его по всей Вселенной. Они ловят все, что способно думать. Не только голубое и лиловое, но весь спектр знания. Специально заманивают его на необитаемые планеты, вытягивая из глубины космоса и времени. Из синевы времени. Они улавливают его при помощи деревьев и хранят до поры золотого урожая. Огромные сады с могучими деревьями на мили уходят к небу. Деревья окунаются в мысли и знания, как планеты окунаются в золото Солнца. И это знание – их плоды, которые питают тело и мозг. Они круглые, длинные, твердые и мягкие. Они синие, золотые и лиловые. Иногда красные. Они созревают и падают, а потом их собирают. Урожай – это сбор, а плодоношение – рост. И то и другое – голубое и золотистое.