Братство золотарей

Не получив ответа, вышла в коридор и увидев мрачное закаменелое лицо Ивана, спросила встревожено:

– Что-то случилось с ним?

Иван зло посмотрел на неё:

– А когда-нибудь с ним было хорошо? Но на этот раз, кажись, вляпался наш петушок!

– Да, господи, что случилось, скажи, наконец!

– Ничего, – буркнул Иван и ушёл в ванну. – Я мыться буду. Петька придёт, не отпускай его и стукни мне.

– Ах, господи, господи! Опять дня не проходит, чтобы не приключилось с ним что-то! Всё сердце изболелось! А всё ты, со своими подначками да битьём! Что из мальчика сделал!

– Заткни свое поддувало! Сама бы не лезла со своим жалканьем, парень бы знал твёрдое воспитание!

За обедом Иван, уткнувшись в тарелку, отмалчивался от бесконечных воздыханий жены «что да как». Он и сам терялся в бесчисленных догадках и потому, свирепея от жуткой неопределенности, ожидая сына, едва удерживался, чтобы не наговорить жене кучу неприятных слов. Ему что-то подсказывало, что силы стоит поберечь для чего-то важного и поворотного в судьбе его семьи и его самого.

Степан Макарыч надев очки, принялся изучать акт осмотра квартиры злостного нарушителя дезовских законов. По крайней мере, так выходило из весьма пространного текста на трёх машинописных листах. Что и говорить, Юлия Семёновна была докой в таких делах. Описывая чудовищный разор в квартире нарушителя, она не преминула приукрасить факты изрядной долей драматизма, присовокупив препятствование жильца-рецидивиста к проникновению в его квартиру официальной комиссии. Так же красочно была описана невыносимая моральная атмосфера, кою жилец создавал устным изложением своих неудовольствий по поводу законных требований администрации восстановить в десятидневный срок порушенную квартиру.

Макарыч даже вздохнул от удовольствия, возвращая документ терпеливо ожидавшей окончания его изучения Харицкой.

– Юлия Семеновна, вот если бы все дела были так хорошо оформлены, нам бы не пришлось тратить материальные фонды зазря. Пристращать их всех надо! Столько развелось сейчас таких самодельщиков, – как грязи, и все норовят впихнуть в квартиру что-нибудь покруче!..

– Вот и займитесь этим, Степан Макарыч. Ваши слесаря бывают во всех квартирах, могут и разузнать, кто и где шумит громче всех. Сами жильцы с удовольствием подскажут. И хорошо бы эту информацию на пользу обратить.

– Это как? – невольно спросил Макарыч, однако уже зная её ответ.

– А вот как сейчас, – выявить, да и предъявить финансовый счёт тем, кто самоволкой занимается…

«Вот чертова баба и тут докопалась до жилы!». Макарыч сокрушённо вздохнул: «Эх, не надо было её надоумливать! Самому бы провернуть дело и порядок! А так своими руками концы обрубил… Она теперь от этой идеи не откажется! Придется делиться… потом».

– …зачем отдавать куда-то деньги, когда всё можно через нас пропустить. Как вы считаете? – закончила Харицкая.

– Вы правы, Юлия Семёновна, можно их так постращать санкциями, что любой за благо сочтёт всё спустить на тормозах!

– Вот и займитесь этим первым. Дело полностью, как говорится, на мази.

Макарыч сделал вид, что размышляет, – надо было спасать свою законную добычу. После небольшой паузы, чтобы не дать Харицкой продвинуть свою мысль дальше, осторожно сказал:

– Знаете, Юлия Семёновна, мне кажется, что с этого дела как раз и не стоит начинать. Слишком оно оказалось на виду. Шум, комиссия, соседи, да и слесаря наши, – любой может по дури зацепить и тогда бог знает, что может случиться!

Харицкая в неудовольствии постучала пальчиками по столу. Она вздохнула и, помедлив, сказала:

– Может быть, вы правы. Скорее всего, здесь торопиться не следует. Этому акту дадим ход наверх, но на этом остановимся! А к выявлению нужного нам контингента приступить надо немедленно. Ну, всё, пойдемте на пятиминутку, я тороплюсь в управу…

Но опять пришлось нервничать по пустякам достопочтенной Юлии Семёновне, боявшейся опоздать на нужное рандеву. Возник на пятиминутке как-то самопроизвольно вопрос о спецодежде. Она, как могла до этого, до последнего оттягивала вопрос об экипировке штатного состава. Но, видно, чёрт перебежал ей на этот раз дорогу, ибо упёрлись своими слесарными лбами водопроводчики-канализационщики, взбаламутили всех и забурлила остальная рать жилкомслужбы. И, как назло, все вырядились в самое драньё, какое где кто нашёл; малярши в заскорузлые от краски и грунтовки короба, бывшие когда-то комбинезонами; из ватников слесарей и плотников бесстыдно торчала оголившаяся начинка в виде кусков порыжевшей ваты, а уж ноги свои выставили чуть ли не под нос ей, – смотри, мол, любуйся на эти опорки.

– Нас уже боятся пускать в квартиры жильцы в такой видухе! Не то побираться, не то грабить пришли!.. – в один голос орали, потерявшие самообладание мужики и бабы. – Вон в соседнем ДЭЗ’е все одеты, как на свадьбу, а над нами бомжи смеются, своё предлагают надеть! Люди на помойки выбрасывают, считай, новьё по сравнению с нашим рваньём…