Братство золотарей

И всё же, как ни рвалась душа, ведомая яростно звучащими в ней фанфарами к битве, как ни бушевали эмоции в груди жаждавшего реванша Макарыча, они не заслонили прагматичный и приученный последними событиями к осторожности его ум. Ближайшим же вечерком, едва дождавшись около восьми с половиной, дрогнувшей от нетерпения дланью вонзил он указующий перст в кнопку звонка. Дверь долго не открывали. Макарыч терпеливо ждал, подкреплял своё терпение через равные промежутки времени деликатно выдержанными прозвонами. Наконец, из-за хорошо сваренной мощной стальной двери хрипло гаркнули:

– Кто?!

Макарыч был готов к такому отклику. Он аккуратно прокашлялся. Этим он поставил в известность хозяина квартиры о визите одинокого гражданина. Приблизив голову к двери, Макарыч негромко сказал:

– Владимир Исидорович, это я, Лепилин, прораб ДЭЗ’а…

– И чего надо? – ответствовал Владимир Исидорович, однако, не производя никаких действий по открыванию двери.

– Разговор у меня к вам…

– Не нужны мне ваши разговоры! Одни такие разговорчивые уже приходили и наговорили на сорок пять тысяч рублей!

– Владимир Исидорович, я как раз пришёл к вам с целью помочь в этом вопросе. Вы откройте мне, а то как-то неудобно так… через дверь…

Выдержанная пауза ясно показала всю степень обиды и возмущения хозяина квартиры сложившейся ситуацией. Брякнули засовы и Макарыч получил доступ на территорию врага.

Набычившись, словно собираясь бодаться, Владимир Исидорович молча отступил на шаг. Дернув головой, он с невыразимой неприязнью спросил:

– Чего ещё забыли здесь?! Сделаю ремонт, – скажу! Нечего сюда больше шляться!..

Судя по выражению лица Владимир Исидорович желал бы добавить много чего ещё. Но статус интеллигента не давал ему особой свободы применения обсценной лексики для выражения обуреваемых им чувств. Степан Макарыч, напротив, охотно воспользовался этим немым, но весьма красноречивым продолжением диалога. Он без промедления ввернул свой неотразимый аргумент:

– Не надо! Ничего не надо будет вам платить и восстанавливать! Я только что прочёл акт осмотра вашей квартиры и очень сочувствую! Но меня, как вы сами знаете, в комиссии не было! Это было инициативой начальства, видимо кто-то доложил о перепланировке…

– Н-да-а… и я даже догадываюсь, кто это сделал!

Владимир Исидорович выразительно посмотрел на Макарыча. Лепилин не стал терять время на опровержение укоризненного взгляда хозяина квартиры и прямо заявил:

– Кто и что сделал, уже сейчас неважно! Тут ничего поправить нельзя. Но я могу вам помочь выйти из этой ситуации с очень малыми для вас потерями. Что я этим хочу сказать – я ликвидирую этот акт и составлю другой, в котором все допущенные нарушения буду исправлены! Как вам такой вариант?

Владимир Исидорович с саркастической усмешкой выслушал предложение Макарыча и спросил:

– Интересно, во что же мне обойдутся эти малые потери?

Лепилин не стал интриговать и многозначительно закатывать глаза к потолку, как сделал бы он в любом другом случае. Прямо глядя в недобрый прищур Владимира Исидоровича, он мягко обронил:

– Вы ведь знаете, что по закону нанять бригаду со стороны для восстановления порушенных перегородок и сантехники вы не можете. Иначе у вас не примут помещение и заставят всё сделать заново силами нашего ДЭЗ’а. Поверьте, Владимир Исидорович, принимающая комиссия найдёт массу огрехов и нарушений строительных норм, даже если вам восстанавливать всё будет сам архитектор этого проекта. Такой уж порядок и ничего поделать с этим невозможно.

Лепилин прокашлялся в кулак, но только для того, чтобы посмотреть, как прошла эта «деза». Владимир Исидорович, брезгливо поджал губы. Смотря Макарычу куда-то в переносицу, он не издал ни звука. Степан Макарыч, ободрённый первым удачным ходом, продолжил:

– Я обделаю ваше дело так, что вы затратите против того, что сейчас у вас уйдёт, вполовину меньше. А если чуть надбавите, так, всего процентов пятнадцать, ну, от силы, двадцать, то я смогу устроить всю вашу первоначальную задумку, как вы того желали.

На лицо хозяина квартиры, по мере изложения Макарычем делового предложения, наплывала маска грустного сарказма. Владимир Исидорович вдруг очень ясно осознал, что перед ним стоит не просто прораб какого-то там ДЭЗ’а. Сейчас он зрел перед собой личность, значительно более серьёзную, равноположную чуть ли не самому дону Карлеоне. Тот отличался особой чертой характера, делая предложения своим визави, «от которых нельзя было отказаться». Понял эту зловещую истину злополучный Владимир Исидорович, понял, что загнал его проклятый прораб в угол. Обречённо кивнув головой, он принял его предложение.

А в это время, чуть поодаль, домах в трёх от противоборствующих сторон в лице прораба ДЭЗ’а и хозяина злополучной квартиры, разворачивалась не менее грандиозная по своей значимости и последствиям, битва первоприродных стихий – воды и человека.