Братство золотарей

После допроса Стариков полностью укрепился в своих предположениях. Он явственно чувствовал присутствие в этом деле кого-то еще, бывалого, хитроумного и злого, просчитавшего до тонкостей все детали. Стариков понимал, что так просчитать их развитие, завязать мальчишку тугим узлом улик можно было только тщательной и долгой подготовкой всей цепочки событий. Мало того, заставить пацана убить и расчленить тело, не обнаружив себя при этом ни единой уликой, Старикову казалось почти мистическим действом. Какое-то чувство неопределенности мешало произвести реальный расклад фактов.

Эта неопределенность касалась только его допущения присутствия этого хитроумного фигуранта, но без такого допущения все дело можно было досрочно сдавать в архив, как безнадежный «глухарь»!

Кто был этой узловой фигурой, предстояло выяснить в кратчайший срок.

Стасу с разговором в этот раз сильно повезло. Волей провидения течение его линии жизни с линией жизни объекта его беседы, то бишь, Харицкой, совпали в этот день и час именно в самый благоприятный момент. Харицкая, после того, как Стас столь неделикатно вернул ее на землю из области грез, все-таки выслушала его и пообещала всяческое содействие его страстному желанию. Это желание очень совпадало с ее собственным, которое, на данный момент, превратилось в единственную всепоглощающую думу. Замыкалась же она, эта дума, исключительно меркантильными рамками, в последнее время выросшая почти до паранойи. Титанические усилия по обеспечению квартирой своей любимой «малюпаськи» стоили Харицкой немалых нервов и усилий. Так получилось, что грандиозный план по обеспечению счастливого будущего ненаглядной дочурки Юлия Семеновна начала несколько лет назад. Проживая в прекрасном месте, чуть ли не райском, то бишь, в добротном и благоустроенном доме в станице Краснодарского края, она и думать не думала, что отрада ее жизни, чадо возлюбленное, единственное существо, ради чего она жила всеми своими помыслами, уже пару лет безнадежно страдает душой.

Насмотревшись по телевизору на красоты столичного бомонда, ее дочурка поняла одно, что век ей пропадать здесь на пару с мамашей, в компании откормленных свиней и курей, что жизнь ее пойдет прахом, как и мамашина. Что муж ее сопьется и останется она, расплывшаяся и подурневшая до безобразия, как ее мать, доживать свои дни среди кучи внуков.

Чадо поняло неотвратимость этого беспросветного будущего. Ее ужасала невозможность что-либо исправить. Смысл жизни для нее был потерян. Она стала чахнуть на глазах у ничего не ведающей, а потому страдающей и истомленной горем матери. И только спустя некоторое время Юлия Семеновна, приступив к дочери со слезными расспросами, выведала у нее причину столь страшной депрессии. Все решено было в один день. Москва и точка! Поставив на эту точку все свои возможности, мать и дочь за последующий месяц продали, и даже очень выгодно, всю свою недвижимость. Не обремененные более ничем, они ринулись в столицу. Сняв квартиру, Юлия Семеновна тут же пустилась во все тяжкие.

Как и сколько мытарств пришлось ей испытать, известно каждому, кто хоть раз имел дело с московской бюрократической машиной. Это не остановило и не сломило Юлию Семеновну. Цель ее жизни была слишком всеобъемлюща, чтобы какие-то там людишки могли остановить ее. Юлия Семеновна шла к ней, используя тот мизерный арсенал средств, отпущенный природой так, что любая красавица на ее месте не пробила бы и половины того за десятилетие, что она смогла совершить всего за год. Работа, регистрация и жилищный вопрос – все это она сумела решить практически одновременно.

Но, прежде всего, самой трудоемкой своей стороной обернулся финансовый вопрос. Хлопоты стоили немалых затрат. Для Юлии Семеновны эта сторона дела представляла ее самую ответственную и значительную часть. Чего только стоили визиты во все официальные инстанции, сбор бумаг и бесконечные подмазки нужных людей! Деньги утекали как в ненасытную утробу, а их пополнение представляло собой главную, почти неразрешимую проблему. Что за заработки у начальника ДЭЗ’а! Котовые слезы! «Что? Где? Как?», – бухало в ее озабоченной голове постоянным набатом! Совершенно не перенося в последнее время слез дочурки, доставшей ее своими жалобами. Квартира в Москве и регистрация были нужны как вся ее оставшаяся жизнь. Без этих атрибутов выдать замуж свое обожаемое чадо не представляло никакой возможности. Юлия Семеновна, припертая к стене суровой необходимостью, пошла на многочисленные сделки со своей совестью.

Будучи человеком жалостливым, она прекрасно понимала всю безнравственность своих манипуляций с человеческим контингентом. Но малюпаськины слезы, горькие и обильные, застили ей весь белый свет! И вступала Юлия Семеновна волчицей, да что там волчицей, – тигрицей, в беспощадную брань со всеми, чтобы отвоевать малую толику счастья для чада своего ненаглядного! Ничто уже не было для нее укором! Пропали миражом все альтруистские и нравственные высоты, задавила Юлия Семеновна в себе все слабости, робкие позывы души, именуемые в народе жалостью и состраданием!