Бремя

— Психология — не есть наука в прямом смысле слова. Психология — это комбинация философии и биологии, — профессор рад был высказать свое мнение. — Фрейд был гениальным ученым. Однако мне лично больше импонирует новое течение. Эмоциональные аномалии объясняются агонией рождения. Считают, что новорожденный переживает шок разъединения с матерью, и шок перерастает в болезнь, если на то есть предпосылки...

— Может, в этом что-то и есть, — заметил Джеф. — Что вы, Ванесса, думаете по этому поводу?

— Если дело в разъединении, то не ясно, как психология может восстановить эмоциональное единство. Тот же Фрейд, профессиональный атеист, но почитайте его частные письма, ведь в них все время упоминается, правда, с негодованием, имя Бога. Как можно было пытаться лечить неврозы с таким конфликтом в душе? Больное эго не может исправить другое больное эго только потому, что оно размером побольше...

— Где же, на ваш взгляд, выход? — вежливо и полуснисходительно поинтересовался профессор.

— Я знала когда-то женщину, которую исцелила молитва...

— Вы — верующая, Несса? — удивился профессор.

— Мы все — верующие. Только одни верят в Бога, а другие — в ничто.

— А та женщина, которая молитвой исцелилась? Она — что, и сейчас здорова?

— Я не могу сказать. Я давно с ней не встречалась...

— Несса, ты, наверное, помнишь Майкла? — услышала она за спиной голос Артура. Конечно, она помнила Майкла, русского здоровяка, финансиста-писателя, помнила даже его беспардонный взгляд, но, впрочем, осталось доброе впечатление от того вечера, хотя они так и не выбрались в его горное убежище, где, предполагалось, собирается русское общество... «Нельзя отрываться от своих корней, Несса, родина вам не простит этого», — сказал Майкл тогда на прощанье, и она долго думала потом об этих словах.

Ванесса встала навстречу новоприбывшему гостю, и, оказалось, он был не один, а с кем-то еще, и в первую минуту почудилось, что жестокая галлюцинация заволокла пеленой глаза, перекрыла невозможным видением реальность, но в следующую — уже осознала, что так оно и есть, и ошибки быть не может: рядом с Майклом стоял тот, к кому когда-то она так долго и отчаянно стремилась и от кого потом так долго и отчаянно убегала, отвергнувший и отвергнутый, прекрасный и ужасный, первый муж ее...

— Ванесса, а вы — все хорошеете, — воскликнул Майкл и поцеловал протянутую руку. — Познакомьтесь, мой старый товарищ, только что из России — Андрей Стократов. Говорите с ним по-русски, он это очень любит... Так, Андрей? Да посмотрите, какое впечатление вы на него произвели. Он и слова не может сказать...

— Мне очень приятно, — тихо наконец произнес Андрей. — Очень приятно.— И наклонил голову.

— Мне тоже... Рада познакомиться. — Как подвигается ваша книга, — уже обращаясь к Майклу, спросила она.

— Уже в печати. Обязательно пришлю вам экземпляр. Буду счастлив узнать ваше мнение.

«Как быстро здесь пишутся книги, — почему-то с раздражением подумала она. — В несколько месяцев. И через несколько дней забываются». И боковым, скрытым зрением увидела, как Андрей, бледный и совершенно потерянный, стоял близко и прятал руки в карманах, чтобы унять дрожь.

— Прошу вас к столу, я вернусь через минуту, — пригласила она гостей и быстрым шагом покинула террасу.

Глава 16Призрак