Бремя богов

Египтяне явно не умели делать длинных перекрытий, и потому храм буквально переполняли колонны, удерживающие балки длиною всего по десять шагов каждая. Семь рядов в ширину и двенадцать в длину. Ворота – высотой в три человеческих роста, чтобы богиня-великанша могла войти не нагибаясь и не повредив тиару. Створки сшиты из толстого красного дерева – наверняка жутко драгоценного.

Однако в этот раз никого из захватчиков сокровища совершенно не заинтересовали.

– Закрывайте двери, заваливайте вход! – громко распорядился великий Один. – Пошарьте в задних комнатах, там наверняка есть проходы для слуг. Их тоже нужно завалить.

– Окна! – указал наверх Золотарев.

– Твоя забота, – отмахнулся бог войны. – Должна же и от тебя быть какая-то польза!

– Ты серьезно?

– Помнится ты хвастался, что из тебя всю жизнь готовили хладнокровного убийцу? – хмыкнул Викентий. – Вот и отрабатывай!

– Язык мой, враг мой… – вздохнул колдун и смиренно развел руками: – Тогда дайте мне хотя бы топорик!

Однако его просьбам никто не внял. Расставаться с оружием дружинники великого Одина не спешили.

– Не дрейфь, Степка! – столкнув с каменного пьедестала очередную чашу с яшмовыми бусами, бог войны приподнял и поволок тяжелую каменюку к двери. – Боги не макаки, по окнам лазить не станут. Они чинно и благородно высадят дверь. А в окно разве что птички какие…

Тут раздался оглушительный рев, сверху мелькнула туша размером с лошадь, заскакала от балки к балке, швырнула в людей пару камней, спрыгнула сама и крутанулась по храму, раскидывая северян, словно травяных кукол.

– Я здесь!!! – кинулся к нему, размахивая руками, чародей. – Это я убил Хапи! И это я убью тебя!

Стремительный бог на миг замер – и выставившие копья дружинники увидели громадного павиана, круглоглазого и клыкастого, с черными расширенными ноздрями, рыжей шерстью на лбу, желтой на щеках, красной на шее и серой на ушах, с телом, покрытым густой и длинной коричневой шерстью.

– Так умри же!!! – выставил вперед руки покрытый каплями пота колдун. – Получи мою молнию!

Обезьяна злобно зарычала и прыгнула, раскрыв пасть и расставив лапы…

Колонна от сильнейшего удара содрогнулась и начала разваливаться, вниз посыпалась пыль и каменная крошка. А врезавшийся в нее головой бог Хапи, сын Хора и хранитель сердца, чуть постоял – и откинулся на спину. Северяне, подступив, стали торопливо колоть его копьями, а Золотарев повернулся к богу войны:

– Они не макаки, Вик. Они обезьяны покрупнее!

Но разговор не завязался. Дверь содрогнулась от могучего удара, от второго, третьего. В створках появились трещины, щели – великий Один метнул туда копье, вернул, метнул снова. Однако удары не прекращались. В окно влетели журавль и орел, ринулись вниз. Золотарев резко двинул ладонью вправо – и птицы задели крыльями колонну, закувыркались, обрушились вниз, под удары топоров и копий.

Тесные внутренности храма Анукет для полетов явно не подходили.

Створки дверей окончательно превратились в лохмотья – между сложенными у входа каменными подставками, вазами, скульптурами, триарами и прочим мусором появились бычьи, собачьи и львиные головы, зашарили когтистые лапы. Бог войны принялся метать во врагов свое копье, смертные дружинники, подбадривая друг друга криками – кололи и рубили топорами все, что шевелится.

Египетские зверобоги поняли, что сквозь оставшиеся в завале щели им не пролезть, и отступили. В святилище наступила тишина.

– А тут неплохо, Степка, – опершись на золотое копье, похвалил друга серый от каменной крошки бог-воитель. – Можно держаться. Чего ты с самого начала сюда не пришел?

– Потому, что сперва божественную стаю требовалось хорошенько разозлить, – перевел дух воспитанник братства. – Если бы мы просто надругались над величием златоглавой Анукет, то только она одна бы с нами и воевала. Это же Верхний Египет! Древний, мудрый, но небогатый. За здешнюю старушку никто бы не вписался. Самое большее, заглянула бы пара близких родичей. И храмовая стража. А нам нужна дикая и неутолимая всеобщая ненависть.

– Я уже спрашивала тебя про мою Гекату, колдун? – послышался с покосившейся балки девичий голосок. – Она собирается помогать нам или нет?

– Почему Геката твоя, валькирия? – поинтересовался великий Один.

– Она же покровительница колдовства! Я ей часто молилась, пока не привыкла к своему дару. Теперь хочу увидеть живьем. Когда она появится?

– Мне нужно промедитировать, тогда отвечу, – пообещал воспитанник братства. – Ничего, если ненадолго отойду в глубину зала?

– Валяй! – разрешил бог войны. – У нас тут все равно затишье.

Но едва колдун отступил в темноту зала – сквозь баррикаду, изо всех щелей, полезли храмовые стражники, сжимающие в одной руке меч, в другой нож, и с угрюмым рычанием ринулись в схватку, с отчаянием обреченных прыгая на северян. Их встретили на копья – египтяне отчаянно отмахивались. Тут же стало ясно, что попадание бронзового меча по кремниевому наконечнику разносит тот в брызги. Правда – по острию еще нужно попасть. Промахнувшегося – пика пробивала насквозь.