Бремя чести

Напряжение, в котором Аткас пребывал все время с начала нападения, немного отпустило. В голову лезли неприятные мысли: а что, если ночью на них нападет отряд, по численности превосходящий их раз в сто? Справятся ли рыцари? Но он постарался не выказывать своего страха и мужественно растянул губы в улыбке.

— Ума не приложу, что они делали так далеко на западе, — обронил Терин.

На секунду Аткас представил себе, как полчища тварей Тьмы нападают на беззащитный Стипот, как огонь пожирает деревянные дома. И Цила, беспомощная, несется в охапку с малышом прочь из города, по обледенелой дороге, мимо леса, который сам по себе представляет собой огромную опасность для беззащитных девушек с малыми детьми. Разыгравшееся воображение приструнили слова Сегрика:

— По северу шныряют, мрази. Я доложу об этом магистру. Надеюсь, он предпримет какие-нибудь меры. Думаю, пока они не осмеливались нападать на фермы и деревни, иначе бы мы уже знали — слухами земля полнится. Может, они ждут подкрепления? Ладно, как бы там ни было, проедем еще пару миль и там поищем место для ночлега.

***

Окончательно стемнело. Дальше собственного носа Аткасу удавалось различить лишь неверные очертания деревьев да узкую полосу утоптанной дороги впереди. Казалось, темный куб скрипит по дороге — то катилась клеть Меруэля. Смутно колыхались белые очертания шуб священников, а рыцарей совсем не было видно, только ветер доносил обрывки их бесед.

После схватки Аткас чудесным образом согрелся, но теперь холод брал свое, заползая пронизывающими пальцами в каждую щелочку на одежде. Сначала кожа покрылась мурашками, потом его забила крупная дрожь, ну а еще через некоторое время он перестал ощущать руки-ноги. Еще чуть-чуть — и кулем бы ему рухнуть с коня, но, к счастью, Сегрик объявил о привале.

Помимо мороза над Аткасом брала свое усталость, поэтому он счел, что более уютного места под ночлег и не придумать, хотя при иных обстоятельствах поляна, выбранная рыцарями, пробудила бы в нем подозрительность. Ее окружали высоченные сосны, пышные кроны нависали над поляной на огромной высоте, а снизу стволы были почти голыми, только кое-где торчали сухие сучья. Странный кустарник стлался по снегу, весь изломанный и перепутанный, словно таинственные письмена в книге.

На повозке с клеткой Меруэля все свободное место было занято необходимыми в пути вещами. Первым делом Листик и Пете распаковали мешки с палатками священников и споро поставили их.

Строго заглядывая рыцарям в глаза, прошелся важной походкой Рапен. После некоторого нажима двое рыцарей — Экроланд и Терин — признались, что легко ранены.

— Вы мне тут свои заморочки с честью бросьте! — сурово выговорил им Рапен. — Я понимаю, что вам неохота признать, что вас чуточку покромсали, но и мне недосуг возиться с вами позже, когда пойдет нагноение и всякая прочая мерзость. Прошу, заходите, и я поведаю немного подробнее, что случается с ранами, если их не исцелить…

Голос отца затих за пологом высокой нарядной палатки, белое полотно которой было украшено цветной вышивкой. Внутри зажегся свет, но ничего не удавалось разглядеть. Таинство лечения охранялось священниками строго.

Сегрик послал Грего и Аткаса в лес за хворостом. С ними увязалась было и ведьма, которая не желала оставаться среди рыцарей.

Рыжий оруженосец Сегрика презрительно сказал, глядя на Дженну:

— Слышишь, отродье… Куда, интересно, ты собралась? Сиди у ног рыцаря, милостиво сохранившего тебе жизнь, и не вздумай шевельнуться!

Грего нарочито безмятежно вынул из-за пояса кинжал и стал вертеть его в руке. Кинжал удивительным образом крутился между пальцев, будто наделенный собственной жизнью.

— Сам ты отродье, — вскинула голову девушка. — Я хочу пойти с вами. Мне скучно.

Ее, казалось, отнюдь не впечатлили манипуляции с кинжалом.

— Да не трогай ты ее, — вступился за нее Аткас. — Пусть идет. Сэр Эри сказал, что без аслатина они беспомощны, и она не сделает никому ничего дурного.

— Чтобы я — и боялся какой-то ведьмы! — с вызовом воскликнул Грего. — Мне она просто омерзительна, и я не желаю терпеть ее рядом!

Говоря, он указывал на нее кончиком кинжала. Аткас испугался, что еще немного — и он пустит его в ход. Хотя, вряд ли посмеет. Ведь она находится под покровительством рыцаря! Аткас представил, как Грего пытается напасть на Экроланда со своим кинжальчиком, и ему стало смешно.

Дженна сузила глаза, а ее кулачки сжались:

— Это ты мне омерзителен! — прошипела она. — И это я не хочу терпеть тебя рядом!

Она повернулась и с гордо вскинутой головой пошла прочь.

— Ну вот, Грего, ты добился своего, — грустно сказал Аткас, глядя в спину уходящей девушке. Отчего-то веселье испарилось без следа.

— А чего это ты так за нее заступаешься? — насмешливо проговорил оруженосец. — Влюбился, что ли?

Это предположение, само по себе смешное — как можно влюбиться в ведьму? — застало Аткаса врасплох. Над ним давно никто не издевался, с тех самых пор, как он наглядно показал одному наглому товарищу, на что он способен, если его как следует разозлить.