Бремя чести

— Ах ты! — Аткас накинулся на Грего, целя в лицо. Тот не растерялся и ударил Аткаса кулаком в подбородок. Завязалась драка.

На шум обернулся Элнас и мигом подскочил к ним. С недюжинной силой ухватив обоих за уши, он растащил их и нарочито ласковым голосом пропел:

— Сыновья мои! Не гоже перед лицом Талуса сеять семена раздора, когда Тьма еще не уничтожена!

Он как следует встряхнул их, от чего оба завопили, как резанные. Ухо болело невыносимо, но Аткас боялся пошевелиться, дабы не навлечь на себя еще больший гнев. Он по опыту знал, что когда отчитывают вот таким ласковым, почти нежным тоном — жди беды.

— Секлару в радость наши распри, молодые люди, — прошипел Элнас. — Так не будем же доставлять ему удовольствия!

— Не будем, — прохныкали оруженосцы.

— Я… я просто не хотел, чтобы ведьма шла с нами, — осмелился сказать Грего, тайком показывая Аткасу кулак. — А тут еще этот за нее заступается… Одного поля ягоды, вот что я скажу!

Щеки Аткаса загорелись от гнева, но Элнас еще разок встряхнул их и сказал:

— Талус прощает нам грехи после покаяния. Думаешь, Грего, ты самый умный, да? Или, может, твой рыцарь лопух, а? Отвечай!

— Н-нет, я не думаю, — побледневший Грего оставил попытки освободиться от яростного захвата Элнаса.

— Словами не передать, как я за тебя рад! А теперь так, словно вы оба — тупые идиоты, которым надо все объяснять на пальцах, скажу вот что. Сэр Эри взял эту шмакодявку на поруки. А это значит, что в наших глазах она словно святая, понятно? Разумеется, пока не допустит промашки… А вот как ошибется — так и будете с ней поступать, как вам вздумается. Ну а пока она для вас — любимейшая племянница. Зарубили на носу?

Оба торопливо закивали, не обращая внимания на боль в ушах. Цепкие пальцы Элнаса наконец разжались и освободили юношей.

Священник подозвал обиженную девушку к себе, пошептался с ней немного, и указал на юношей. Она покорно кивнула и пошла с ними.

Некоторое время висело тягостное молчание, затем Грего, видя, что Элнас провожает их благожелательным взглядом, смущенно кашлянул и поторопился сказать:

— Ты уж прости меня, что я тебя отродьем назвал…

Дженна пожала плечами и сунула руки в карманы шубки. Аткасу стало любопытно, что же такое сказал ей Элнас, но спросить он не осмелился.

Оруженосцы молча собирали ветки, искоса поглядывая на Дженну. Девушка топталась вокруг, страшась отходить далеко. Она кончиком башмачка подкидывала снег и любовалась, как он оседает на кустах. Потом это занятие ей надоело, и она стала пристально наблюдать за работой юношей.

Среди теней и призрачного света луны Аткасу казалось, что над ними стоит странный безмолвный надсмотрщик. Он поежился и отвел глаза.

***

После ужина, состоявшего из наваристого супа и сухарей, Дженну позвали к главе отряда. Девушка облизнула губы, поставила миску на землю и направилась к стоявшей посреди поляны палатке. Всего их стояло три: особая, утепленная для священников, побольше для рыцарей и оруженосцев и совсем крошечная для Сегрика.

Аткас, сидевший рядом с Листиком и гревший руки над костром, с любопытством уставился им вслед. Интересно, о чем пойдет разговор между ведьмой и рыцарями? Он многое бы отдал, лишь бы там присутствовать. Может, если он тихонько подкрадется к палатке сзади и незаметно приподнимет краешек… В спине родилось щекочущее ощущение. Оглянувшись, он поймал на себе взгляд Элнаса. Рука невольно поднялась к уху, которое, он был уверен, до сих пор светилось малиновым светом и горело, точно ошпаренное кипятком. Нет, и думать не стоит о подслушивании.

Дженна откинула полог и, склонив голову, прошла внутрь. Ее сразу обдало волной приятного тепла. В палатке было уютно, на столике мягко светила лампа, кидая блики на сидевших вокруг рыцарей и священника. На полу лежали медвежьи шкуры, заставляя забыть о промерзлой земле под ними. Но Дженна не почувствовала ни капельки комфорта, когда ей приказали сесть у ног Экроланда. Расстегивая шубку и снимая перчатки, она незаметно посматривала на суровые, словно высеченные из камня лица рыцарей. На них не было ни малейшего признака радушия или жалости. Внутренне приказав себе не расслабляться, она грациозно опустилась на пол, спиной коснувшись обутой в высокий сапог ноги своего спасителя.

Сегрик сразу приступил к расспросам:

— Чему ты научилась у ведьм?

— По правде сказать, они не очень-то меня и обучали, — осторожно начала Дженна, тщательно подбирая слова. — Вначале, в основном, знанию трав всяких, тому, как они действуют на человека. Я теперь могу вылечить несложные болезни, вот, например, залечить сэру Экроланду его рану.

— Не надо! — резко возразил Рапен. — Еще не хватало, чтобы рыцаря лечили богомерзкими методами… Я уже все необходимое и так сделал.

Экроланд благодарно кивнул, подтверждая, слегка улыбнулся и велел девушке продолжать. Дженна, подумав, решила, что наилучшим выходом будет притвориться, что она недалекого ума: так она уменьшит вероятность слишком сурового допроса.