Бремя раздора

Амадинллин присоединилась в свои почти шестнадцать к Таллимии и выступала на переговорах как нейтральная сторона. Не без ее помощи к возлюбленному подруги, что именовал себя лордом Тхагом Вайткроу, присоединилось все поселение Красного рога. Затем их примеру последовали еще три поселения, и вновь к этому приложили руку Таллимия и Мэнди, что вынуждена была ее защищать – духи связали их пути.

Чтобы выживать, необходимо было приспосабливаться, и обе местные жительницы выучили новое наречие: Талла – чтобы найти общий язык с благородным лордом, а воительница – чтобы понимать, когда над ней смеются, и примирять враждующие стороны. Через два года подруга отошла от дел – у нее родились дети. Амадинллин тогда почувствовала зависть – Говорящие предупреждали, что своих детей у нее не будет, ни одного, а у Таллы родилось сразу трое, здоровых и крепких.

И, чтобы это не рассорило девушек, Мэнди, не способная противиться темным чувствам, самоустранилась.

Амадинллин больше времени стала уделять присоединению новых поселений и своему обучению. Она усмиряла обе стороны, постоянно находилась между двух огней и была вынуждена научиться бегло говорить и понимать оба языка. С чтением и письмом дела обстояли хуже. Лишь к двадцати двум годам Амадинллин начала осваивать эти сложные науки. Тогда Тхаг Вайткроу и Таллимия, которую до этого обучил лорд, принялись учить грамоте своих детей, а вместе с ними училась и Мэнди. Ее обучали и новому счету времени, и пониманию листов с горами, реками и лесами – Жестокие люди называли их картами, – и другому.

Ее соплеменники смеялись над девушкой. Их смешки она слышала и в первый год, и во второй, а к третьему, когда отряды совершали поход и требовалось отправить послание с птицами из Других земель и попросить помощи, Амадинллин оказалась единственной, способной написать что-то.

– А куда ты ведешь меня?

– Вперед.

– О, я не могу больше идти… Моя нога! Да стойте же, милая леди! Моя нога так болит, наверное, лекари уже не смогут ее спасти. А кровь все еще идет, и я не доживу до них. Неужели я больше никогда не увижу свой дом?

Женщина схватила пленника за шиворот и силой усадила на землю. Пришлось пожертвовать низом накидки, чтобы перевязать рану. Мэнди поборола искушение вместо этого выбить болтуну все зубы – в Дэйбрейке с ним разберутся лучше. Там имелся человек, что знал, когда и как нажимать на человеческое тело, чтобы добиться ответов на свои вопросы, – Жестокие люди звали его палачом. И этот палач Вайткроу сумеет выбить месторасположение дружков пленника и, хотелось бы верить, после зашьет ему рот.

– Все. Теперь не умрешь. – Она подняла пленника. Оказалось, что со связанными за спиной руками он не способен самостоятельно вставать. Если же он по непонятной причине притворялся, то это было бесподобно.

– Но это не лечение! И ты… – Слабак чуть не забыл, что должен придерживаться своей тактики. – Вы больно затянули мою рану. Лекари смогут помочь мне?

– Да.

– А там, куда мы идем, есть Гроссмейстер? Там есть хорошие лекари и травники? Я боюсь, мне потребуется помощь очень мудрого мастера, иначе я боюсь за свою жизнь.

– Да не умрешь ты от этого пореза!

Пленник не понравился Амадинллин с первого взгляда, но сейчас он еще больше убедил ее – люди Тхага Вайткроу, при всех их недостатках, даже при первой встрече производили куда лучшее впечатление.

– Вы уверены? А вы сами получали подобные ужасные раны?

– Да. И не раз.

– Мне очень жаль. Женщины не должны получать травмы и сражаться. Неужели у вас нет мужчин для этого?

– Есть. Каждый делает то, что должен. Я должна доставить тебя, а ты – замолчать, пока зубы на месте.

– А на лице?

– Что на лице?

– Вас изуродовали плохие люди?

– Нет.

– А кто?

– Зверь.

– А давно это у вас? Уверен, вы и без…

– Замолкни.

С минуту Мэнди наслаждалась тишиной. Почти.

Постанывания, чрезмерно наигранные, и тихие мольбы не смолкали, однако никто не болтал без умолку и не задавал вопросов. Жаль, столь непродолжительно.

– А куда мы идем?

– Вперед.

– А что там?

– Дом из камней.

– И зачем нам туда? Может, мы присядем отдохнуть и вы, милая леди, все мне расскажете? Я устал и сильно изранен, мне требуется отдых. И я бы не отказался от воды и перекуса.

Амадинллин остановилась. Мужчина сам напросился на жесткие меры.

Выбивать зубы, как бы ни хотелось, было рано – решать, что делать с пленником, должно собрание и дети вожака Тхага. Вместо этого для болтуна женщина сделала кляп, пожертвовав еще куском одежды, обмотала вокруг головы так, чтобы он не мог снять, и потащила мычащего за собой.

Клейс

Регент сердился на себя, как никогда.

Отплытие Брейва, после присоединение Бладсвордов к войне, разговор с лордом Холдбистом… После всего, что выпало на его долю, надеясь хоть немного прийти в себя, Клейс знатно выпил, да так много, что был вынужден воспользоваться помощью слуги Цома, чтобы подняться в покои.