Бремя страстей человеческих

"I won't."	- Не хочу!
In desperation Philip clenched his fist and hit the boy who tormented him, but he was at a disadvantage, and the boy seized his arm. He began to turn it.	В отчаянии Филип стукнул своего мучителя кулаком, но сила была не на его стороне, и мальчишка, ухватив его за руку, начал ее вывертывать.
"Oh, don't, don't," said Philip. "You'll break my arm."	- Не надо, не надо! - взмолился Филип.- Ты мне руку сломаешь.
"Stop still then and put out your foot."	- А ты молчи и покажи ногу.
Philip gave a sob and a gasp.	Филип всхлипнул, потом разрыдался.
The boy gave the arm another wrench.	Мальчик вывертывал ему руку все сильнее.
The pain was unendurable.	Боль стала невыносимой.
"All right. I'll do it," said Philip.	- Ладно, покажу! - сказал он.
He put out his foot.	Он высунул ногу из-под одеяла.
Singer still kept his hand on Philip's wrist. He looked curiously at the deformity.	Певун крепко держал руку Филипа и с любопытством разглядывал его уродливую ступню.
"Isn't it beastly?" said Mason.	- Ужасная гадость, правда? - сказал Мейсон.
Another came in and looked too.	Вошел еще один мальчик и принял участие в осмотре.
"Ugh," he said, in disgust.	- Фу! - сказал он с отвращением.
"My word, it is rum," said Singer, making a face. "Is it hard?"	- Вот уродина,- скривившись, сказал Певун.- А она твердая?
He touched it with the tip of his forefinger, cautiously, as though it were something that had a life of its own.	Он пощупал ногу кончиком пальца так опасливо, словно она была чем-то одушевленным.
Suddenly they heard Mr. Watson's heavy tread on the stairs.	Вдруг на лестнице послышались тяжелые шаги мистера Уотсона.
They threw the clothes back on Philip and dashed like rabbits into their cubicles.	Мальчишки накинули на Филипа одеяло и, как мыши, бросились врассыпную по своим спальням.
Mr. Watson came into the dormitory.	В дортуар вошел мистер Уотсон.
Raising himself on tiptoe he could see over the rod that bore the green curtain, and he looked into two or three of the cubicles.	Встав на цыпочки, он мог заглянуть поверх зеленой занавески и проверить, что за ней делается.
The little boys were safely in bed. He put out the light and went out.	Окинув взором три кровати, он убедился, что мальчики спокойно спят, погасил свет и вышел.
Singer called out to Philip, but he did not answer.	Певун окликнул Филипа, но тот молчал.
He had got his teeth in the pillow so that his sobbing should be inaudible.	Вцепившись зубами в подушку, он беззвучно плакал.
He was not crying for the pain they had caused him, nor for the humiliation he had suffered when they looked at his foot, but with rage at himself because, unable to stand the torture, he had put out his foot of his own accord.	Он плакал не от боли, не от унижения, которое испытал, когда рассматривали его ногу, а от ненависти к себе самому, не выдержавшему пытки, к своему слабодушию.