Бремя страстей человеческих

And what made it worse was that there seemed no end to his wretchedness; Singer was only eleven and would not go to the upper school till he was thirteen.	Но хуже всего было то, что страданиям его, казалось, не будет конца: Певуну исполнилось всего одиннадцать лет, а в приготовительных классах он пробудет до тринадцати.
Philip realised that he must live two years with a tormentor from whom there was no escape.	Филип знал, что ему суждено целых два года прожить с палачом, от которого не было спасения.
He was only happy while he was working and when he got into bed.	Он был счастлив только во время уроков и когда ложился в постель.
And often there recurred to him then that queer feeling that his life with all its misery was nothing but a dream, and that he would awake in the morning in his own little bed in London.	И по вечерам к нему часто возвращалось странное чувство, что жизнь его со всеми ее бедами -только сон и утром он проснется в своей кроватке в Лондоне.
XIII	ГЛАВА 13
Two years passed, and Philip was nearly twelve.	Прошло два года, и Филипу было уже около двенадцати лет.
He was in the first form, within two or three places of the top, and after Christmas when several boys would be leaving for the senior school he would be head boy.	Учился он в первом классе, шел вторым или третьим учеником, и после рождества, когда несколько мальчиков перейдут из его класса в Королевскую школу, он станет первым.
He had already quite a collection of prizes, worthless books on bad paper, but in gorgeous bindings decorated with the arms of the school: his position had freed him from bullying, and he was not unhappy.	У него уже скопилась целая коллекция наград (никому не нужные книги на скверной бумаге, хотя и в роскошных переплетах, украшенных гербом школы). Завоеванное положение спасало его от издевательств, и жизнь больше не казалась такой уж тяжкой.
His fellows forgave him his success because of his deformity.	Товарищи прощали ему успехи за его хромоту.
"After all, it's jolly easy for him to get prizes," they said, "there's nothing he CAN do but swat."	- Подумаешь! Кэри сам бог велел получать награды,- говорили они.- Что ему еще делать, как не зубрить?..
He had lost his early terror of Mr. Watson.	Страх его перед мистером Уотсоном пропал.
He had grown used to the loud voice, and when the headmaster's heavy hand was laid on his shoulder Philip discerned vaguely the intention of a caress.	Он привык к его львиному рыку, и, когда на плечо его опускалась тяжелая рука директора, Филип угадывал в этом прикосновении ласку.
He had the good memory which is more useful for scholastic achievements than mental power, and he knew Mr. Watson expected him to leave the preparatory school with a scholarship.	У него была отличная память, что куда важнее для хорошего ученика, нежели умственные способности, и он знал, что мистер Уотсон рассчитывает выпустить его из приготовительной школы со стипендией.
But he had grown very self-conscious.	Но Филип постоянно чувствовал себя настороже.
The new-born child does not realise that his body is more a part of himself than surrounding objects, and will play with his toes without any feeling that they belong to him more than the rattle by his side; and it is only by degrees, through pain, that he understands the fact of the body.	Младенец не отдает себе отчета в том, что тело его принадлежит ему больше, чем окружающие предметы; он играет пальцами ноги, не чувствуя, что они - часть его самого и чем-то отличаются от висящей рядом погремушки; лишь постепенно, испытав боль, ребенок начинает ощущать самостоятельное существование своего тела.