Бремя страстей человеческих

When they got back into the school-room a group of boys, who had learned in some mysterious way what was happening, were waiting for them.	Когда они вернулись в класс, их окружила толпа ребят, откуда-то пронюхавших о том, что с ними стряслось.
They set upon Singer at once with eager questions.	Мальчишки жадно накинулись на Певуна с расспросами.
Singer faced them, his face red with the pain and marks of tears still on his cheeks.	Лицо у Певуна покраснело от боли, на щеках еще были следы слез.
He pointed with his head at Philip, who was standing a little behind him.	Он мотнул головой на Филипа, стоявшего позади.
"He got off because he's a cripple," he said angrily.	- Ему сошло с рук, потому что он калека,- сказал он зло.
Philip stood silent and flushed.	Филип сжал зубы, сгорая от стыда.
He felt that they looked at him with contempt.	Он чувствовал, что мальчики смотрят на него с презрением.
"How many did you get?" one boy asked Singer.	- Сколько тебе дали? - спросил один из них Певуна.
But he did not answer.	Но тот не ответил.
He was angry because he had been hurt	Он был зол: ведь ему сделали больно.
"Don't ask me to play Nibs with you again," he said to Philip.	- Ты меня больше не проси с тобой играть, слышишь?
"It's jolly nice for you.	Тебе-то что!
You don't risk anything."	Ты ничем не рискуешь.
"I didn't ask you."	- Я тебя и не просил!
"Didn't you!"	- Врешь!
He quickly put out his foot and tripped Philip up.	Он быстро дал ему подножку.
Philip was always rather unsteady on his feet, and he fell heavily to the ground.	Филип всегда неустойчиво держался на ногах, он больно грохнулся об пол.
"Cripple," said Singer.	- Калека! - крикнул Певун.
For the rest of the term he tormented Philip cruelly, and, though Philip tried to keep out of his way, the school was so small that it was impossible; he tried being friendly and jolly with him; he abased himself, so far as to buy him a knife; but though Singer took the knife he was not placated.	Он жестоко терзал Филипа до самого конца семестра, и хотя тот старался не попадаться ему на глаза, школа была так мала, что скрыться не удавалось. Филип пробовал заговорить со своим мучителем по-товарищески; он унизился даже до того, что купил ему нож; хотя Певун и взял нож, но не утихомирился.
Once or twice, driven beyond endurance, he hit and kicked the bigger boy, but Singer was so much stronger that Philip was helpless, and he was always forced after more or less torture to beg his pardon.	Раза два, доведенный до отчаяния, Филип попытался ударить или лягнуть Певуна, но тот был намного его выше и настолько сильнее, что Филип не мог с ним справиться и, натерпевшись мук, всегда был вынужден просить пощады.
It was that which rankled with Philip: he could not bear the humiliation of apologies, which were wrung from him by pain greater than he could bear.	Филипа угнетала развязка: унизительные извинения, которые вымогали у него при помощи нестерпимых пыток.