Бремя власти

— Привет, Том. — Эдмунд горячо обнял своего товарища. — Да, мы, наверное, задержались немного. Долго прощались с Хартвордом. И еще: ты меня очень обяжешь, если будешь обходиться без «светлостей» и «милордов». Просто по имени, хорошо?

— Конечно, — улыбнулся тот. — Да так и привычней. Придётся только с Джоша переучиваться. Пойдёмте. В сотне спанов отсюда наши лошади; надо их забрать, да выбираться поскорее из этого леска. А то я уж, извините, вымок здесь до нитки. Полночи дождь моросил.

Свернув с тропинки, они углубились в лес. Алиенора соскочила с седла и, что-то тихонько напевая под нос, принялась рвать цветы. Спустя всего несколько минут они вышли на большую поляну, где, разглядывая стреноженных лошадей, их уже ожидал Гуго.

Сир Тиррел предоставил им вполне подходящих скакунов: Эдмунд плохо разбирался в лошадях и даже сидел верхом всего-то пару-другую раз, потехи ради делая несколько кругов по внутреннему двору замка, но стать коней оценил сразу: вряд ли пригодные для быстрой скачки, каждый из них вполне мог выдержать продолжительное путешествие. Может, ему показалось, но он вновь заметил оценивающий и даже как будто насмешливый взгляд Бланки. Сама она, мельком оглядев животных, быстро выбрала стройную гнедую кобылу и, без всякого труда вскочив на неё, сейчас, склонившись к лошадиной шее и слегка её поглаживая, что-то шептала в прядающее ухо. Из чистого упрямства Эд остановил свой выбор высоком жеребце караковой масти, беспокойно перебиравшем ногами.

— Сир Эдмунд… Эд, — Томас легко тронул его за плечо и тихо продолжил, искоса поглядывая на девушек: — я так понимаю, ты не особенный мастер в верховой езде. Возьми лучше вон того бурого жеребца — он поспокойней будет. А то шлёпнешься ненароком… А этого оставь мне или леди Алиеноре. Наши-то девушки с младенчества к лошадям приучены.

Эд облегченно вздохнул, с благодарностью глянув на своего товарища: хоть кто-то понимает его проблемы. С лошадьми быстро разобрались; Гуго, которому было совершенно всё равно, достался крепкий рыжий с подпалинами мерин — тот, на котором сюда ехала Алиенора. Сама она ловко сидела на мышастой в яблоках кобыле с чёрными гривой и хвостом.

— Ну всё, прекрасно, — заявил Томас, гарцуя на том самом караковом скакуне, — поехали. Дотемна мы должны добраться до одной деревеньки, там можно утроиться на ночлег, если только у кого-то нет сильного желания поспать на траве, — хмыкнув, он закончил: — Вообще-то это очень большая деревня, называется «Длинная Лошадь», и там есть отличная гостиница.

Вся кавалькада неспешной рысью тронулась вслед за ним. Впереди Томас, на полкорпуса отстав от него — Бланка, за ними Эдмунд с Алиенорой, а в арьергарде — отчаянно чертыхавшийся Гуго, который ездил верхом даже значительно хуже своего друга.

— «Длинная Лошадь»? — Бланка слегка приподняла одну бровь. — Какое забавное название. Почему так?

— Не знаю миледи, — Томас пожал плечами, — она всегда так называлась.

— Я знаю, — хмуро заявил Эдмунд; он всё никак не мог найти удобного положения в седле. Что и говорить, он предпочёл бы передвигаться более привычным способом.

— Откуда? — Бланка глянула на него через плечо. — Вы там были, сир?

— Нет, конечно. Солдаты рассказывали — они же всё графство объездили. Да и у Миртена кое-что вычитал. Это просто одна старая легенда, сказка. Если с наёмниками пообщаться, да послушать ещё разные байки в тавернах — голова может кругом пойти. Столько небылиц рассказывают…

— Эд, расскажи, — потребовала Алиенора.

Эдмунд взглянул на неё; она была прелестна. Улыбнувшись и получив улыбку в ответ, он согласно кивнул.

— Это очень старая легенда, — начал он. — В «Хрониках Корнваллиса» написано, что эта деревня называлась так уже при короле Гарольде Добром, четыреста лет назад. Так вот: однажды компания подвыпивших молодых людей из Кассё — это одно селение в нескольких милях к северо-западу отсюда — воскресным вечером шла на танцы в эту деревню; как тогда она называлась, не говорится. Дорога их шла через речку, точнее, ручей, через который летом можно перейти, не замочив колен…

— Это Апенраде, — вставил слово Томас. — Эта речка до сих пор там течёт. Она разная — где широкая, где узкая.