Бремя власти: Перекрестки истории

Фридрих II Великий(1712–1786) – прусский король, выдающийся государственный деятель, полководец, дипломат и писатель, в короткие сроки преобразовавший незначительную доселе Пруссию в одну из ведущих европейских держав.

Между супругами настолько не было ничего общего, что молва – не без намеков самой Екатерины – отказывала ему в праве называться отцом Павла, приписывая эту честь блестящему камергеру Сергею Салтыкову. Салтыков [137]был хорош собой, умен, образован, обладал прекрасными манерами и постепенно пленил сердце великой княгини, отличавшейся пылкостью нрава и темперамента: «Он был прекрасен как день. Он был довольно умен и владел искусством обращения с тою хитрою ловкостью, которая приобретается жизнью в большом свете и особенно при дворе» [20;125–126].

Судя по всему, роман между ними действительно был, но – на что бы там ни намекала Екатерина – характером, складом ума, своеобразием эксцентричной натуры, сохранившей на долгие годы черты детскости, Павел обязан, скорее всего, все-таки Петру III.

Говоря о ходивших в обществе сплетнях по этому поводу, современник француз Шарль Массон считает весомым аргументом в пользу отцовства Петра III ту неприязнь, которую испытывала к сыну Екатерина: «Она не могла его выносить, держала вдали от себя, окружала шпионами, притесняла и унижала во всем, и в то время, когда ее временщики, зачастую бывшие моложе ее сына, правили Россией и утопали в роскоши, он жил в уединении, в ничтожестве, не знача ничего и нуждаясь в самом необходимом» [33;75].

Возможно, что эта исходящая от самой императрицы версия происхождения Павла была предназначена поколебать в сознании современников – и прежде всего в сознании самого Павла – права наследника на престол и оправдать узурпацию этих прав Екатериной.

Граф Федор Головкин [138]приводит в своих записках следующий эпизод: когда были случайно обнаружены письма девятнадцатилетнего Павла, содержащие его размышления о своих правах и надеждах на будущее, Екатерина поручила Панину провести с наследником воспитательную беседу, в ходе которой тот объявил потрясенному юноше, что он не более как побочный сын и является наследником только по милости императрицы: «В тот день, когда ваша неосторожность могла бы компрометировать спокойствие государства, императрица не будет колебаться в выборе между неблагодарным сыном и верными подданными. Она чувствует себя достаточно могущественной, чтобы удивить свет признанием, которое, в одно и то же время, известит его о ее слабости как матери и о ее верности как государыни» [13;115–116]. Если подобный эпизод действительно имел место, то Екатерина, якобы раскрыв позорную тайну, ловко нейтрализовала активность Павла на долгие годы.

Как бы то ни было, наследник наконец появился на свет, и императрица Елизавета сразу же забрала младенца к себе. Она растила Павла сама, с помощью нянек и бабок, положив тем самым начало отчуждению, образовавшемуся между матерью и сыном: ни видеться с ребенком, ни принимать участие в его воспитании Екатерине не дозволялось. Мальчик рос среди потакавших ему мамушек, на жирной и сладкой пище, в душных непроветриваемых комнатах, спал в жаре под собольими одеялами.

С 1760 года главным наставником Павла стал граф Никита Иванович Панин, мечтавший воспитать из Павла идеального государя для России, обучая его до 14 лет основам знаний, а затем и «прямой государственной науке». Павел рос, сознавая свое высокое предназначение и веря в идеалы просвещенного абсолютизма.

Современник пишет: «…было сделано все, что только возможно, для физического, нравственного и умственного развития великого князя. Павел Петрович был одним из лучших наездников своего времени и с раннего возраста отличался на каруселях. Он знал в совершенстве языки: славянский, русский, французский и немецкий, имел некоторые сведения в латинском, был хорошо знаком с историей, географией и математикой, говорил и писал весьма свободно и правильно на упомянутых языках» [54;13].

Императрица Екатерина II

25 декабря 1761 года скончалась императрица Елизавета, и на престол вступил отец Павла, которому довелось править всего полгода, после чего последовал переворот и смерть Петра III в Ропше от «геморроидальной колики». На долгие годы воцарилась Екатерина.

Петр III оставил после себя в потомстве недобрую память: больше всего ему ставилось в вину слепое преклонение перед Фридрихом Великим (унаследованное Павлом), насаждение прусских порядков в армии и мир с Пруссией, которой Петр III отдал все земли, завоеванные Россией за время Семилетней войны. Блеск екатерининского царствования затмил важные начинания Петра III, и мало кто помнит, что именно он издал «Манифест о вольности дворянства», указ о веротерпимости и упразднил Тайную канцелярию.

Когда умер отец, Павлу было 8 лет.