Бриганты

Лошадь — это килограмм триста мяса. Всему отряду, включая девиц и пленников, хватит на сегодняшний день и немного останется на завтра. Захватим и раненых лошадей. Если раны легкие, подождем, когда выздоровеет, и продадим, если тяжелые, прирежем на днях. Я уже так привык к конине, что с удивлением вспоминаю времена, когда считал ее экзотичным продуктом.

Девицы встречали нас, как героев. Им уже рассказали, что мы разгромили в пух и прах пятикратно — это не я придумал! — превосходящего противника. Пригнанные лошади, всего две сотни, говорили о другом, но девицы слушать подобную ерунду не желали. Их спасители обязаны быть супергероями.

Пока доваривалось мясо, я побрился, а потом сходил к речушке, протекающей рядом с нашим лагерем, и почистил зубы толченым мелом и еловыми веточками и помылся по пояс. Оруженосцы последовали моему примеру в части мытья. Чистить зубы — это пока выше их понимания. Я частенько повторяю, что грязным и вонючим может быть крестьянин, потому что он целый день работает, ковыряется то в земле, то в навозе, а чистота — отличительная черта благородного человека. То ли мне начали верить, то ли стараются понравиться, чтобы побыстрее стать рыцарями.

Затем мы сели за поздний завтрак или ранний обед. Для девиц и оруженосцев бойцы соорудили что-то типа стола из бревен. Каждому едоку выдали по ломтю хлеба, на котором лежал кусок горячего мясо, и налили вина в медную или оловянную кружку или бокал, у кого что было. Поскольку у девиц своей посуды не имелось, оруженосцы пили из одной на двоих с дамой, а остальным одолжили арбалетчики. Только я ел с поставленной на пенек, серебряной тарелки, орудуя ножом и вилкой, и пил из серебряного кубка. Мои бойцы уже привыкли к этому, а девицам было в диковинку. Они пялились на меня, как на жонглера. Их больше удивляло не то, что можно есть, не пачкая рук, а то, что я держал вилку в левой руке.

— Он умеет биться сразу двумя мечами, — проинформировал свою соседку Мишель де Велькур и предложил ей с ножа кусочек мяса.

Девушка взяла мясо двумя пальчиками. Пока она жевала, оруженосец держал наготове медную кружку с вином. Есть ему было некогда. Девушка млела от его внимания. Это она еще не видела, как лихо Мишель де Велькур насилует крестьянок во время грабежа деревень.

Когда мы добрались до замка Белльперш, там уже начался ремонт. Людовик, герцог Бурбонский, собирался в дорогу. В Париже его ждал венценосный зять, чтобы поздравить с захватом такого крепкого укрепления. Людовик Бурбонский встретил меня, освобожденных девиц и захваченных пленников во дворе замка. Герцогу уже доложили, что мы, хотя и не смогли освободить его мать, изрядно потрепали англичан и захватили большую добычу.

Каково же было мое удивление, когда одна из девиц, самая юная, лет тринадцати, которую я опознал по голосу, как «ночную собеседницу», подошла к герцогу и сказала:

— Здравствуй, отец!

— Здравствуй, Финнет! — сдержанно поприветствовал он.

Финнет — это уменьшительное от Серафина. Так иудеи называют шестикрылых ангелов. Я знал, что Людовик Бурбонский, несмотря на свои тридцать три года, был холостым. Видимо, это его внебрачная дочь, которая воспитывалась при дворе бабушки.

— По крайней мере, одну мою родственницы ты вызволил из плена! — шутливо произнес герцог Людовик.

— Там было темно. Схватил, какая под руку подвернулась, — пошутил я в ответ.

— Я так испугалась, когда он обхватил меня за талию! — восхищенно произнесла девушка.

— Потом расскажешь, — остановил ее отец.

Серафина мигом сникла и отступила в сторону.

— За девиц получишь тысячу золотых, — сообщил герцог. — Но и про тех трех негодяев не забывай.

— Не забуду, — заверил я.

Дальше нами занялся Николя Лефевр. Он купил всех захваченных нами лошадей. Их постоянно не хватает. Погибают, травмируются. Зато у каждого моего бойца по две лошади, у оруженосца по три, а у нас с Хайнрицем Дермондом по четыре. Это не считая упряжных. Интендант заплатил за лошадей на двадцать процентов больше их рыночной стоимости. Половина надбавки осела в его кармане. Пленники оказались гасконскими рыцарями-башелье. Поскольку я объявил их подлыми людьми, то не мог отпустить под честное слово, чтоб привезли выкуп. Пришлось уступить их Николя Лефевру по триста франков за голову. Подозреваю, что он заработает на гасконцах больше нас.

29

Французское и английское войска разъехались по домам. Повоевали, то есть пограбили немного — пора отдохнуть. Эти парни не перетруждались. В предыдущее две жизни я привык к другим войнам. Раз уж взялись за дело, надо довести его до конца, а потом расслабляться. У меня теперь были деньги, немалые, так что не возражал бы, если бы одна из сторон одолела другую, и наступил мир.