Бриганты

Я верил ему, но не на все сто процентов. Жизнь меня научила, что предать может любой. Иногда даже вопреки своим интересам. Поэтому оставил пять человек наблюдать за деревней, а с остальными отошел вглубь леса, где на поляне паслись наши лошади. Со мной пришли сюда восемьдесят человек из моего отряда. Остальные охраняли наше имущество в Шательро. Слишком много ценного барахла накопилось у нас, чтобы оставлять его под присмотром баб.

Ночь прошла спокойно, если не считать массированных атак комаров. Казалось, что они слетелись сюда со всей Франции. Мои дозорные не заметили ничего подозрительного в деревне. Табун лошадей все также пасся на лугу, только не было коз. На всякий случай я разделил отряд на две половины. Вторая под командованием Хайнрица Дермонда осталась на краю леса.

Как только мы выехали на дорогу, из крайнего дома вышел вчерашний крестьянин. На этот раз он был без топора. Засунув большие пальцы рук за веревку, которой был подпоясан, он стоял на дороге, погрузив ступни в темно-серую пыль. Виду него был спокойный, равнодушный. Такое впечатление, что встречает деревенское стадо, которое возвращается с пастбища.

— Всех перебили? — спросил я, хотя не сомневался в ответе.

— Да, — подтвердил он.

— Приведите командира, — потребовал я.

— Его тоже убили. Сопротивляться вздумал, — сообщил крестьянин.

Уверен, что Ортинго не сопротивлялся. Наверняка прирезали его спящим. Видимо, много добрых дел было на его счету.

— Зря! — искренне произнес я и, повернувшись к своим оруженосцам, приказал: — Найдите тело Ортинго, отрежьте голову и положите в бурдюк с вином. Отвезем герцогу Бурбонскому. Может, что заплатит за нее.

На слово никто не верит. Вот и приходится поступать по-варварски. Впрочем, оруженосцев мой приказ не удивил и даже не покоробил. Возить на показ голову убитого вражеского командира было обычной практикой. Скорее всего, ее водрузят на кол на крепостной стене, чтобы послужила устрашением для других врагов.

Арбалетчики рассыпались по дворам, собирая трофеи. Вскоре к ним присоединилась вторая половина отряда под командованием Хайнрица Дермонда. Часть оружия, одежды и награбленного бригантами крестьяне заныкали. Я приказал не напрягать их. Они заслужили награду, потому что сделали за нас грязную работу. Трупы бригантов крестьяне волоком доставляли к оврагу неподалеку от леса, куда сталкивали, не потрудившись даже присыпать землей. Днем трупы послужат пищей курам и свиньям, если таковые еще есть в деревне, и воронам, а ночью — лесным хищникам. Так поступают только с заклятым врагом. Хотя в отряде Ортинго были в основном гасконцы и наваррцы, их называли англичанами. То есть, для французских крестьян слово «англичанин» стало синонимом слова «бандит».

В одно и то же слово разные народы иногда вкладывают разные смыслы. В двадцать первом веке я как-то разговорился с американским представителем миграционной службы, который проверял паспорта членов экипажа. Наткнувшись на имя Рашид — так звали нашего второго механика, — янки спросил:

— Араб?

— Нет, — ответил я. — Татарин.

Американец оказался немного образованным и, перефразировав, выдал:

— В каждом русском есть татарин, поэтому вас все боятся.

Я не стал говорить ему, что теперь уже все боятся не нас, а их. Меня зацепило американское толкование крылатой фразы «Хорошенько поскреби любого русского — и найдешь татарина». Русские подразумевают, что у каждого из них найдется предок татарин, а американцы — что в каждом русском прячется варвар. Кстати, варвары — это тоже национальность, как и вандалы. Они были ничем не хуже нынешних рыцарей и тех, кого побеждали. Так проигравшие, сумев пережить победителей, отомстили им за свой позор.

32

В Париже собрались четыре брата — Карл, король Франции, и герцоги Людовик Анжуйский, Жан Беррийский и Филипп Бургундский — и решили начать наступление на англичан двумя большими армиями, северной и южной, чтобы соединиться под Ангулемом, столицей Аквитании. Первой командовал герцог Анжуйский, второй — герцог Беррийский. Ходили слухи, что общее командование будет поручено любимцу короля Бертрану дю Геклену — выходцу из бедного бретонского рода. За ним не числилось громких побед. Наоборот, он уже четырежды побывал в плену. В последний раз король Карл выкупил своего любимца за сто тысяч ливров. Командир, который имеет дурную привычку попадать в плен, не внушал мне доверия. Южная армия собиралась в Тулузе, северная — в Бурже. Пока шли сборы, свершился обмен герцогини Изабеллы на рыцаря Саймона Барли. Старушку привезли в город Мулен — резиденцию Людовика, герцога Бурбонского. Во время следования по французской территории, сопровождал Изабеллу отряд нашего приятеля Луи де Сен-Жюльена.