Бриганты

На этот раз щечки ее предательски розовеют. Наверное, от счастья, что охота удалась.

После пира были танцы. Я не большой любитель отплясывать, но в данной ситуации отказ поняли бы немного шире. Отказываться от Серафины я не собирался. Не скажу, что наконец-то с десятого или какого там взгляда влюбился в нее, но она мне нравилась. Тем более, что была сравнительно чистоплотна и стремилась учиться. Впрочем, до свадьбы все невесты подают надежды, а после свадьбы — милостыню.

На седьмой день перед пиршеством, когда уставшие гости, разбившись на небольшие группы, ждали, когда уставшие слуги приготовят столы, ко мне подошел двенадцатилетний юноша в пуленах с короткими носами — паж Людовика Бурбонского — и произнес важно, стараясь казаться взрослым:

— Герцог хочет поговорить с тобой.

Жених был в новой темно-синей котте, украшенной золотыми лилиями. Мне кажется, в его любви к королевским символам проглядывали нереализованные мечты о троне. Герцог Людовик тоже устал. Шесть дней обжорства и пьянства кого хочешь вымотают. Утешало то, что сегодняшняя попойка будет последней. Завтра отдохнем от пира, а послезавтра отправимся в поход.

— Я заметил, что у тебя сложились хорошие отношения с моей дочерью, — произнес Людовик Бурбонский таким тоном, будто для него это было неожиданным открытием.

Чтобы избавить его от дальнейших маневров, я сказал:

— Красивая и не глупая девочка. Я бы взял такую в жены.

— Она еще молода для замужества, и я пока не решил, за кого ее выдать, — по инерции продолжил он, умолчав, что его жена моложе Серафины, а потом, устав, видимо, и от дипломатии, произнес: — Зимой решим этот вопрос. — И предупредил: — Как понимаешь, приданое будет небольшое.

За внебрачными дочерями земли не принято давать, только деньги, которых у богатых сеньоров постоянно не хватает.

— Родственные связи бывают важнее денег, — сказал я.

— Это точно! — вяло улыбнувшись, согласился герцог Бурбонский и перешел ко второму важному вопросу: — Коннетабль Бертран дю Геклен хочет, чтобы ты присоединился к его армии. Договор заключишь с ним. Странная просьба, ведь мы будет воевать вместе!

— Наверное, он опасается, что мой отряд ненароком оставят охранять какой-нибудь замок, — высказал я предположение.

— А ты хочешь остаться?! — удивленно произнес герцог, решив, что именно на это я и намекаю.

— Конечно, нет! — искренне признался я.

— Ты ему нужен потому, что трофеев много добываешь, — высказал предположение Людовик Бурбонский. Наверное, судил по себе. — Бертран дю Геклен сейчас в любимцах короля, лучше с ним не ссориться. Так что отправляйся к нему хоть завтра.

— Так и сделаю, — сказал я и, не удержавшись, признался: — Устал я уже от пира!

— А каково мне! — воскликнул герцог так искренне, что мне стало жалко его.

Серафина болтала с подружками неподалеку от нас. Она делала вид, что занята разговором, но, как только я отошел от ее отца, сразу оказалась у меня на пути. Мы уже прошли с ней стадию «подержаться за ручку» и, поскольку я не специалист по ловле блох, перескочили сразу к поцелуям. Впрочем, отдаться полностью этому процессу не позволяло отсутствие укромных уголков и переполненность замка гостями.

— Сегодня последний день пира, а потом вы уйдете в поход, — начала Серафина издалека, хотя ее переполняло желание узнать, о чем я говорил с герцогом.

— Завтра утром, — сообщил я. — Бертран дю Геклен зовет меня.

— Об этом вы и говорили?! — произнесла она немного разочарованно.

— Да, — подтвердил я.

Девушка не удержалась и произнесла с ноткой обиды:

— И больше ни о чем?!

— Еще о разных мелочах, — решил я подразнить ее.

— О каких? — без интереса, поддерживая разговор, спросила Серафина.

— Когда тебя замуж за меня выдать, сколько приданого выделить, — равнодушно, будто дело касалось третьего человека, произнес я.

— Разве это мелочи?! — возмущенно воскликнула она и сразу поинтересовалась деловито: — И что он сказал?

— Мы договорились на зиму, — все также равнодушно произнес я и, увидев, что ее огорчил мой тон, засмеялся.

— Ты меня разыгрываешь?! — догадалась она и заулыбалась.

— Женщине надо поволноваться, иначе жизнь покажется скучной, — поделился я многолетними наблюдениями.

— А какое приданое дают за меня? — деловито поинтересовалась Серафина.

— Не знаю. Меня это не интересует, — ответил я.

— Совсем-совсем?! — не поверила она.

— Совсем-совсем, — подтвердил я.

Впервые я женился еще при советской власти. Тогда не существовало даже такого понятия, как приданое. Почти все были одинаково бедными. Приданое моей жены состояло, не считая одежды и косметики, причем второе по объему было равно первому, из двух комплектов постельного белья, а я к тому времени успел заработать только на первый взнос за кооперативную квартиру. Сначала мы снимали комнату у старушки, которой очень нравилась моя жена и ровно настолько же не нравился я. На мое счастье, я бывал дома редко. При советской власти можно было работать без отпуска года два-три. Когда мне наконец-то разрешили отдохнуть, закончилось строительство кооперативного дома, и мы перебрались в собственное жилье.