Бриганты

Правильная пропорция — пятнадцать долей селитры, три — угля и две — серы. Я знал это потому, что в подростковом возрасте сам делал порох. В возрасте лет тринадцать-четырнадцать, вместе с пацанами со своего двора, перешел от арбалета к жигану. Так мы сокращали слово поджигало, которое обозначало трубку из твердой стали, сплюснутую и загнутую на одном конце и прикрепленную к деревянной пистолетной рукоятке. В трубку заливали немного расплавленного свинца, чтобы пороховые газы не прорвались через сплюснутый конец, после чего сверху протачивалось напильником запальное отверстие. Обычно стреляли серой, счищенной со спичек. Ее было долго заготавливать и для хорошего выстрела требовалось много. То ли дело порох. Первое время я воровал его у отца, у которого было охотничье ружье и боеприпасы. В то время заряженные патроны в охотничьих отделах магазинов продавались редко, зато порох, дымный и бездымный, причем первый ценился выше, пыжи из войлока и картона, латунные или бумажные гильзы, дробь разных номеров, картечь на волков. жаканы на кабанов и лосей имелись всегда. Охотникам приходилось самим изготовлять патроны. Несколько раз я помогал отцу делать это: отмерял порох и дробь, подавал пыжи, закапывал сверху воском от горящей свечи снаряженный патрон, чтобы не отсырел. Хранились боеприпасы в тумбочке, а я знал, где прячут ключ от нее. В один прекрасный день батя обнаружил, что пороха стало слишком мало, и нашел для ключа более надежное место. После этого я начал делать порох сам. Правильную пропорцию знал каждый правильный пацан, поскольку передавалась она по очень большому секрету. Не меньше, чем за пару сигарет. Селитру в то время можно было купить в любом магазине «Садовод-огородник», а серу — в отделах для юных химиков. Труднее всего было достать древесный уголь, потому что его поставляли в магазины мало, использовали для приготовления шашлыков и в степном Донбассе раскупали быстро. Мы умудрялись даже зернить эту смесь. Замачивали ее, а потом выдавливали с помощью шприца без иглы тонюсенькой колбаской, которую резали на кусочки и сушили. Это был, конечно, не магазинный порох, но намного лучше серы со спичек.

Бомбарды и требюшеты расставили вокруг замка и принялись заготавливать боеприпасы. Чего-чего, а камней в этой гористой местности предостаточно. Снаряды для бомбард обкалывали, придавая им округлую форму, чтобы не застряли в стволе. Когда приготовили три штуки, начали заряжать. Сразу собралась толпа зевак. Стояли на расстоянии метров пятьдесят. Для большинства бомбарды были чем-то мистическим и ужасным. Я подошел вплотную. В это время артиллеристы под командованием своего капитана, генуэзца по имени Алоиз Спинола — суетливого бодрячка с толстым задом и ляжками, бабьими, словно природа начала снизу делать женщину, а потом передумала и сверху сотворила мужчину. Капитан перебегал от одного орудия к другому и покрикивал на своих подчиненных, которых было по три человека на орудие. Вместо пыжа использовали обычную глину, положив между ней и порохом прокладку из пучка соломы. После чего в ствол затолкали каменное ядро и опять запыжевали глиной, тщательно утрамбовав ее.

Эти пушки не вызывали у меня доверия. И у артиллеристов тоже. Возле каждой было вырыто по яме, в которые и спустились по артиллеристу с горящими фитилями на блинных палках. Остальные отходили метров на сто. Кроме меня. Я стоял всего метрах в двадцати, уверенный, что у их пороха не хватит мощи, чтобы не только разворотить ствол на куски, но и добросить один из них так далеко.

— Поджигай! — скомандовал издалека Алоиз Спинола.

Выстрелили пушки после продолжительной паузы. Такое впечатление, что они долго раздумывали, стрелять ли вообще? Тихо пошипев, трубы по очереди прогрохотали громко и протяжно. Вместе с ядрами из них вылетели комки глины, солома и клубы черного дыма. Одно ядро попало в стену, выбив щербину диаметров в полметра, а две — в донжон. От их удара на верхнем этаже выпала оконная рама с промасленным полотном вместо стекла. Вся французская рать заорала восхищенно, словно ядра нанесли непоправимый урон. Капитан артиллеристов Алоиз Спинола возвращался к бомбардам гоголем.

Возле меня остановился и с плохо скрытой насмешкой спросил:

— Шевалье хочет овладеть этой сложной премудростью?

— Так уж она сложна?! — с явной насмешкой произнес я.

— Конечно! — уверенно заявил генуэзец. — Этим знаниям надо учиться много лет под руководством опытного наставника.

— А опытный наставник — ты?! — не поверил я.

— Лучше меня не найдешь во всей Франции и соседних странах! — гордо заявил он.

— Я бы поверил в это, если бы ты знал правильную пропорцию селитры, угля и серы для изготовления пороха, — бросил ему небрежно.

Про зернение пороха я вообще молчу. До этого, наверное, им придется идти еще много лет.

— А ты знаешь?! — не поверил Алоиз Спинола.

— А как же я определил, что у тебя неправильная?! — ответил я вопросом.

— Какая, по-твоему, правильная? — как бы между прочим спросил хитрый генуэзец.