Бриганты

— Этим знаниям надо учиться много лет под руководством опытного наставника, — ответил я его словами, после чего пошел к своему отряду.

Следующий залп был произведен часа через три. Столько потребовалось на ожидание, когда пушки остынут, чистку ствола и заряжание. Всего за световой день было произведено по три выстрела. От требюшетов толку было намного больше, хотя шума они производили намного меньше.

Хотя ни бомбарды, ни требюшеты особого вреда замку не нанесли, гарнизон решил сдаться и начал переговоры. Видимо, оставленный под стенами замка французский отряд службу нес так-сяк, потому что осажденные знали, на каких условиях был отпущен сэр Томас Уэйк, и потребовали и себе такие же плюс охрану до «английских» территорий. Бертран дю Геклен согласился на эти условия.

Ламбер де Грэ, несмотря на то, что просидел в темнице больше месяца, выглядел прекрасно. Во время ночного боя его ранили в левую руку, но не тяжело. Рана уже зажила, так что мог воевать и дальше. Я решил воспользоваться подходящим случаем и попросил Бертрана дю Геклена посвятить Ламбера де Грэ в рыцари. Командир сотни не должен быть всего лишь оруженосцем.

— А сам почему не хочешь? — спросил бретонец.

Я посвятил в рыцари многих, но меня постоянно мучила совесть. Ведь я — не настоящий рыцарь, не прошел обряд посвящения. Поэтому пользовался любой возможностью, чтобы уклониться от этой обязанности.

На этот раз сыграл на честолюбии бретонского полководца, заявил:

— Потому что он с большей гордостью будет признаваться, что посвятил его сам Бертран дю Геклен!

— Ради такого стоит потрудиться! — произнес коннетабль Франции вроде бы шутливо, но улыбка на его губах была скорее самодовольной.

На следующее утро Ламбер де Грэ и еще с десяток оруженосцев разных сеньоров стали рыцарями. Поход ведь удался. Завоевали большую территорию. Так что можно было раздавать награды, а потом возвращаться в Париж, чтобы и самим получить что-нибудь от короля Карла Пятого.

Коннетабль Бертран дю Геклен уходить не хотел, тем более, что пошли слухи, что Джон, герцог Ланкастерский собирает армию, чтобы вернуть захваченное нами. Тогда на следующий год придется отвоевывать по-новой, но с большими затратами. Все поймут, что французы не способны удержать захваченное, и перестанут сдаваться нам. Обеспокоенный этой мыслью, бретонец и решил поднапрячь меня.

— Хочу, чтобы ты со своим отрядом остался здесь, — предложил он. — Будешь помогать гарнизонам городов и замков. Я слышал, у тебя это неплохо получается.

— А гарнизоны будут большими? — поинтересовался я.

— В том-то и дело, что у меня не хватает людей, чтобы обеспечить достойную защиту во всех пунктах, — пожаловался он. — Поэтому ты здесь и нужен. Будешь сидеть на хвосте у англичан и вредить им по возможности.

— Если знаешь, что не сможешь защититься, нападай сам, — поделился я военным опытом.

— Король запрещает мне вступать в сражение с англичанами, — напомнил Бертран дю Геклен.

— Но англичане не уверены, что ты будешь строго выполнять этот приказ. Если распустить слух, что армия идет в Овернь, чтобы пополнить ряды и припасы, а потом отправится в поход на Бордо, наши враги поверят в это. Мой отряд убедит их. Я пройду рейдом по их территории, сообщая всем, что являюсь передовым отрядом французской армии. Пусть они готовятся к обороне. Пока разберутся, что к чему, упустят время, — предложил я.

Коннетабль Франции одобрительно гмыкнул, посмотрев на меня снизу вверх, и произнес:

— Ты даже хитрее, чем я!

Наверное, это комплимент. Обычно командиры не любят, чтобы подчиненные в чем-то важном превосходил их.

— И жаднее, — сказал я, преднамеренно понижая свои достоинства. — Всё, что мы захватим, будет наше.

— Берите, я не против, — разрешил он. — Более того, если справитесь, получите наградные.

— Семьи и обоз мы взять с собой не сможет. Их надо проводить под охраной в Шательро. Надеюсь, мы дойдет дотуда, — высказал я пожелание.

— Хотел сказать «с божьей помощью», но подумал, что тебе, скорее, потребуется помощь дьявола, — произнес Бертран дю Геклен и перекрестился.

Я чуть ли не впервые увидел, как он крестится. У меня даже было подозрение, что он скрытый атеист. Может быть, так оно и есть. Я ведь тоже иногда крещусь, чтобы не заподозрили в безбожности. Сейчас такое обвинение не смертельно, но чревато мелкими неприятностями.

— Семьи проводим, не беспокойся. Я выделю надежный отряд, — пообещал бретонец.

39