Бриганты

Город Бержерак окружен широким рвом, соединенным с рекой, и высокой крепостной стеной с башнями, четырехугольными, пятиугольными и круглыми. О нашем приближении уже знают, трезвонит полошный колокол, расположенный на самой высокой башне, верхней угловой на берегу реки. Она круглая, недавно перестроенная. Частично внизу и полностью в верхней части камни более светлые, не успевшие потемнеть от времени. На стенах стоят воины и ополченцы, смотрят на отряд под командованием Мишеля де Велькура, который неспешно скачет по дороге. Англичане захватили город двадцать шесть лет назад. Молодежь выросла под их властью, не познав прелестей войны, а старшее поколение должно помнить французского короля и иметь горький, неудачный опыт сидения в осаде.

Отряд Мишеля де Велькура проезжаем мимо домов пригородной слободы. Это деревянные строения с соломенными и камышовыми крышами. Обычно горожане сжигают их при приближении врага, чтобы тому негде было жить во время осады. Видимо, наше появление стало для них неожиданностью. И то правильно. Большая армия, отягощенная обозом, не может передвигаться так быстро. Остановившись метрах в двухстах от рва, вне зоны досягаемости арбалетов, мой оруженосец и его бойцы начинают задирать бержеракцев. Мне плохо видно моих бойцов, закрывают дома. Зато могу наблюдать ответную реакцию. Живут здесь очень эмоциональные люди!

В перепалке проходит около часа. Солнце уже начинает клониться к горизонту, и я решаю, что повоевать сегодня не придется. Видимо, так же подумали и люди Мишеля де Велькура. потому что большая часть его отряда рассыпалась по домам в поисках добычи. Бержеракцы ждали, когда появятся главные силы французской армии. Поняв, что те сильно отстали от передового отряда, решили отреагировать на оскорбления. Я не заметил момент, когда начал опускаться мост через ров, но Мишель де Велькур оказался наблюдательнее. Только открылись городские ворота, как его отряд поехал по дороге в сторону леса. Неспешно, будто не боялся англичан.

Из города выехало около полусотни всадников. Из них только человек десять были латниками. Судя по флажкам на копьях, двое — рыцари. Остальные, видимо, оруженосцы или богатые горожане. Некоторые купцы, привыкшие отбивать нападения разбойников, имеют хорошую броню и умеют сражаться верхом. Они резво преследуют отряд Мишеля де Велькура, который трусливо отступает. Вроде бы примитивный прием, а во все века попадаются на него. Человек не умнее собаки, которая несется бездумно за убегающим механическим зайцем. Если убегают от тебя, значит, боятся, значит, ты — крутой малый. Это так заводит! А эмоции имеют свойство отключать мыслительный процесс.

Отряд Мишеля де Велькура, растянувшись по дороге, быстро скачет к лесу. Изредка оглядываются, проверяя, не слишком ли быстро скачут? В самый раз. До преследователей метров сто. Те тоже растянулись по дороге. Впереди скачут рыцари, и никто не осмеливается обогнать их. В таком порядке они и въезжают в лес.

У ближнего ко мне рыцаря щит красный сверху и зеленый снизу с черными прямоугольниками на обеих половинах. То ли это башни, то ли еще что-то. В правой руке длинное тяжелое копье, которое смотрит в мою сторону. Шлем-бацинет с округлым выпирающим забралом. Поверх кольчуги — бригандина. На ногах сабатоны из металлических пластин. Рыцарь скачет на крупном вороном коне, защищенном металлическими шанфроном и пейтралем. Шею и бока прикрывает кожаная броня, покрытая сверху красно-зеленой попоной, которая свисает до коленных суставов животного. Жеребец нервничает, словно чует беду. У второго рыцаря поверх бригандины надето бело-желтое сюрко. Те же цвета на щите и на попоне. Бацинет у него с забралом «песья морда», в данный момент поднятым. Лицо молодое и напряженное. Или мне так кажется, потому что нижняя часть прикрыта кольчужной бармицей. Сапоги на нем обычные кожаные, частично прикрытые кольчужными шоссами. Конь под рыцарем буланый, защищенный шанфроном с острым шипом на лбу, отчего напоминает единорога. Грудь и шея животного защищены кольчугой, нашитой на кожу.

На этот раз я расположился слева, потому что убивать рыцарей не собирался. Они нужны мне живыми, и не только потому, что стоят дороже коней. Я быстро выпускаю две стрелы: одну в вороного жеребца, другую — в буланого. Бью в незащищенное место между пейтралем и седлом. Впрочем, на дистанции тридцать метров броня не спасла бы. Вороной встает на дыбы, а потом валится на бок и бьет по земле копытами, а буланый начинает лягаться, словно отгоняет нападающих волков. Всадник только благодаря высокому седлу не упал на землю, но копье выронил. Я всаживаю в буланого жеребца вторую стрелу, которая заставляет его припасть на подогнувшиеся передние ноги, а потом свалиться на бок и замереть. В это время мои бойцы расстреливают из арбалетов всех остальных седоков. Каждому врагу достается по три-четыре болта, а некоторые «счастливчики» похожи на ежей. Никому не удалось вырваться из засады.

— Выходим! — приказываю я.