Бриллиант из крокодиловых слез

Это был невысокий полноватый мужчина лет шестидесяти с круглой лысиной и в безупречно сшитом сером костюме.

— Что же мы делаем, Харитон Данилович? — укоризненно проговорил он, приближаясь к Холодильнику. — Почему пропускаем процедуры? У нас что, часов нет? Или мы решили, что здоровье нам совершенно без надобности?

— Извините, доктор. — Старик на глазах оробел. — Забыл, увлекся. Работа, понимаете…

— У всех работа, — строго ответствовал доктор, — все трудоголики, но время для лечения находят!

— Без меня ничего не делать! — отдал последнее распоряжение Холодильник. — Этого — в клетку.

Степаныч ухватился за спинку кресла и покатил хозяина к выходу из оранжереи. Доктор шел рядом и что-то недовольно выговаривал пациенту. Ангелина плотоядно оглянулась на Валентина Петровича и отправилась следом за шефом, слегка покачивая бедрами.

Близнецы, манипулируя кнопками и рычажками, перенесли профессора через водоем, приподняли и засунули в железную клетку, подвешенную на стволе пальмы.

После этого они освободили Валентина Петровича от троса, заперли на замок дверь клетки и тоже покинули оранжерею. Напоследок профессор успел услышать обрывок разговора о том, что неплохо бы, дескать, перекусить, пока шеф занят своими процедурами.

Профессор остался наедине с собственными мыслями.

Катя вышла из ворот больницы и остановилась в растерянности. Она совершенно не представляла, что ей теперь делать. Есть женщины, и таких, разумеется, большинство, которые от любых неприятностей спасаются делами. Муж в больнице? Но ведь ему уже лучше, так что вовсе незачем стоять под больничной дверью и лить пустые слезы. К нему не пускают? Нет худа без добра: можно задержаться на работе, сделать все накопившиеся дела и не глядеть поминутно на часы, не вздрагивать от каждого телефонного звонка в ужасе, что звонит голодный муж, который пришел с работы пораньше и озверел окончательно, не найдя дома ни жены, ни обеда. Можно осуществить поход в парикмахерскую, который откладывался так давно, что коллеги женского пола уже косятся на вашу прическу, и даже начальник, запинаясь и отводя глаза в сторону, бормочет что-то насчет «покороче вам больше к лицу».

Если же вы находите неприличным наводить красоту в то время, когда несчастный муж мается на больничной койке, можно устроить генеральную уборку в квартире. Никто не будет вам мешать, не будет путаться под ногами, никто не станет ворчать из-за неудобства и пыли. Зато потом больной явится в чистый и уютный дом. А пока вы, не покладая рук, трудитесь на благо семьи, все мрачные мысли и страхи уйдут сами собой, а после тяжелого физического труда просто свалитесь на диван и не станете ночами воображать всякие ужасы о больном муже. Словом, каждая женщина в душе всегда надеется на лучшее и точно знает, что любое полезное дело — замечательное лекарство от проклятой хандры.

Если бы сейчас рядом с Катей была Ирина, она наверняка бы именно это и посоветовала. Жанна выразилась бы более определенно — сказала бы о тетехах, которые при малейшей неприятности так распускают себя, что на них смотреть страшно, и это вместо того, чтобы взять себя в руки и заняться собственной внешностью и гардеробом.

Умом Катя понимала, что подруги правы. Но какой, скажите на милость, может быть сейчас поход с Жанной по магазинам? После бессонной ночи у Кати совершенно не было сил. Идти домой и работать? Но совершенно никаких идей насчет новых панно в голове не было. А если нет куража, справедливо считала Катя, нечего и садиться за работу, все равно ничего хорошего не выйдет. Следовало срочно поднять настроение и подкрепиться.

«Ага, — мысленно услышала она злорадные голоса подруг и увидела их ехидные физиономии, — снова пойдешь лопать сладкое. Ни на что большее ты не способна. Хоть бы для разнообразия что-нибудь новенькое придумала!»

«Зачем что-то выдумывать, когда есть такой замечательный, проверенный временем способ? — холодно возразила им обеим Катерина. — И мне он действительно помогает. К тому же все новое — только хорошо забытое старое».

«Ладно, ты-то о своем проверенном способе никогда не забывала», — заедались Ирка с Жанной. Пришлось Кате сделать над собой усилие и напрочь выбросить их из головы. Она просто заставила себя забыть на время, что у нее есть подруги, и оглянулась в поисках кафе.

До подходящего места нужно было пройти добрых полторы остановки. Возле больницы ничего подходящего не оказалось, и неудивительно: больные в кафе не ходят, а родственникам подойдет обычная забегаловка, где можно наскоро выпить чай из пакетика и съесть что-нибудь непритязательное вроде сосиски в тесте.

Однако когда дело касалось еды, Катерина становилась чрезвычайно настойчивой, и никакие препятствия уже не могли ее остановить. Она целеустремленно вертела головой и наконец увидела на другой стороне улицы вывеску французской кондитерской. Это было именно то, что нужно.