Бриллиант из крокодиловых слез

Вдруг сверху свесилась мохнатая лапа и выхватила сигарету из руки садистки.

Мартышка стремительно вскарабкалась по веткам пальмы и издала резкий звук, отдаленно напоминающий издевательский смех.

— Ах ты маленькая мерзавка! Ничего, я до тебя тоже доберусь! — Ангелина погрозила обезьянке кулаком. — А сейчас у меня есть более важные дела.

Она снова достала сигареты и зажигалку, но вдруг из листвы высунулась еще одна лапа и выхватила зажигалку у замешкавшейся «медсестры». Вторая мартышка скользнула в сторону и закачалась на ветке, размахивая блестящей безделушкой.

— Да вы сговорились! — взвизгнула Ангелина. — А ну отдай зажигалку немедленно! Это же Картье!

Она схватила валявшийся на земле крупный орех и запустила им в мартышку.

Это было ее ошибкой.

Швыряние орехов — любимое занятие мартышек, можно сказать, их национальный вид спорта, и в этом деле им нет равных. В ответ на единственный орех, брошенный Ангелиной, на нее обрушился целый град обезьяньих боеприпасов, среди которых были орехи, яблоки, апельсины и даже один ананас, правда, не слишком крупный. Пущенный меткой лапой, ананас удачно попал злодейке прямо в глаз.

Обезьянка, добившаяся такого успеха, радостно заверещала и спрыгнула на землю, чтобы лучше разглядеть результат своего броска.

Ангелина вскрикнула и схватилась за подбитый глаз, под которым уже проступал выразительный синяк.

— Ах ты, дрянь мохнатая! — «Медсестра» с воплем бросилась за обидчицей. Ярость застилала ей глаза, и она бежала, не разбирая дороги, да еще один глаз был подбит… Через несколько шагов Ангелина поскользнулась и под радостное верещание мартышек свалилась в водоем.

Валентин Петрович не терял времени даром.

Пока Ангелина привязывала его к пальмовому стволу, профессор вспомнил еще один секрет верховного шамана племени козюмбра.

«Когда наш воин попадает в плен к врагам и те привязывают его к столбу, чтобы станцевать вокруг пленника победный танец, который поднимает боевой дух и улучшает аппетит, воин козюмбра напрягает все мышцы. У врагов, захваченных танцем, притупляется бдительность, и тогда пленный воин расслабляет мышцы. Веревки ослабевают, воин выскальзывает из пут. Правда, в последнее время в ход пошли нейлоновые веревки, а с ними это проделать сложнее».

Когда злодейка привязывала профессора к дереву, он тоже постарался напрячь все мышцы.

Конечно, мускулатура пожилого человека развита не так, как у молодого африканского воина. Но не будем недооценивать профессора Кряквина: благодаря частым походам и связанным с ними трудам и лишениям он был неплохо развит физически. Вдобавок ствол пальмы, к которому он был привязан, как известно, покрыт густыми волокнами, напоминающими козью шерсть. Эти волокна примялись, и веревка ослабла еще больше. Веревка, к счастью, была натуральной, из кокосового волокна, и профессор довольно легко из нее выскользнул.

Почувствовав себя свободным, он сорвал с лица скотч, нырнул в заросли и прокрался вперед, чтобы разглядеть, чем занята его жестокая преследовательница.

Выяснить это не составило труда.

Ангелина барахталась возле берега, безуспешно пытаясь выбраться на сушу. Берег был крутой, довольно высокий и очень скользкий, так что все попытки «медсестры» заканчивались неудачей.

А гладь бассейна уже разрезал стремительно приближающийся крокодил.

Не заметить его было невозможно, и Ангелина взвизгнула и бешено заработала руками и ногами. Поскольку выбраться на берег никак не получалось, она по-собачьи поплыла прочь от хищника.

Конечно, крокодил приближался гораздо быстрее, и расстояние между ними стремительно сокращалось.

Пусть Ангелина была явной злодейкой, пусть только что, каких-то десять минут назад собиралась пытать его, профессор почувствовал, что не может безучастно смотреть, как прожорливая рептилия расправляется с беспомощной женщиной. Он выскочил из кустов, еще не зная, что собирается предпринять.

На пути Ангелины оказался маленький островок. Она прибавила темп и вскарабкалась на него, благо здесь берег был ниже и не таким крутым.

Хищник неумолимо приближался.

Профессор вспомнил, что крокодилы передвигаются по суше ничуть не хуже, чем в воде, и зажмурился, чтобы не видеть страшную гибель Ангелины.

Он ожидал услышать истошный вопль и хруст костей, но ничего не происходило.

Валентину Петровичу надоело ждать, и он открыл один глаз.

Картина, представившаяся его взору, поражала воображение. Крокодил действительно выбрался на островок, но Ангелина в последний момент сумела подпрыгнуть и ухватиться за ближайшую пальмовую ветку. Наверняка она поставила мировой рекорд по прыжкам в высоту, потому что ветка находилась не меньше чем в трех метрах над поверхностью острова. Точнее, над разинутой крокодильей пастью.

Теперь «медсестра» раскачивалась над землей, вцепившись в ветку мертвой хваткой, а крокодил лежал внизу, умильно поглядывая на нее и широко разевая зубастую пасть.

Крокодил считал, что время работает на него и рано или поздно добыча свалится прямо ему в рот. Чего-чего, а времени у него было навалом.