Бриллиант из крокодиловых слез

Даже Утюг резко затормозил и обернулся к профессору.

Сзади раздался удар, послышался звук бьющегося стекла.

— Что ты знаешь о Минском? — вполголоса проговорил авторитет. — Откуда ты вообще о нем знаешь?

— А что вы так переполошились? Там к Холодильнику пришли двое таких: один тощий, на крысу похож, другой толстый…

— Штырь с Пельменем, — подтвердил Утюг.

В это время к машине подошел крупный, наголо бритый тип в черной кожаной куртке, весь увешанный золотыми цепями и браслетами. Тип наклонился к водительскому окну и процедил, презрительно растягивая слова:

— Ты, ка-азел, ты ка-анкретно с ка-акого дуба рухнул? Ты ка-аго подрезал? Я из-за тебя новую та-ачку па-апортил! Еще, в на-атуре, ни ра-азу в сервисе не-е был! Я те-ебе, ка-азел, щас ка-анкретно ноги поотрыва-аю!

— Это кто здесь такой умный? — сквозь зубы процедил Утюг и схватил скандалиста за ворот куртки левой рукой. Правой он выбросил из кармана короткий нож. — Это у кого непонятки имеются?

— Все, все, братан, я все понял! — заюлил бритоголовый. — Не разглядел, конкретно, какие серьезные люди! Я к вам не в претензии! Извините, погорячился!

— На первый раз извиняю. — Утюг разжал руку и легонько оттолкнул скандалиста. — Только потому, что некогда с тобой возиться. А в следующий раз гляди, на кого пасть разеваешь!

Бритоголовый поспешно ретировался, и Слон снова повернулся к профессору:

— Давай, Валек, рассказывай все, что знаешь о Минском. Раз уж начал.

— Явились к Холодильнику эти двое… Как вы их назвали, Шуруп с Шавермой?

— Штырь с Пельменем!

— Вот-вот, они самые, и стали оправдываться: мы, мол, этого Минского аккуратно вели, шли за ним по пятам, а он все же оторвался. А когда они его снова перехватили, у них получилась ссора, и один из них Минского убил. Дальше они стали валить вину друг на друга: мол, я ни при чем, это все он. Болт на Котлету, Котлета на Болта…

— Штырь на Пельменя, — поправил Утюг.

— Ах да, конечно, — легко согласился профессор. — Эти имена так сложно запомнить. Так о чем это я?

— Не сбивай человека! — прикрикнул Слон на своего подручного.

— Ничего, — отмахнулся Валентин Петрович, — я все помню. Одним словом, они обыскали труп Минского и не нашли того, что искали. Снова стали ссориться, а потом сообразили, что Минский мог спрятать эту вещь только в одной квартире. Сначала они сунулись в ту квартиру на разведку, под видом работников то ли санэпидемстанции, то ли Горгаза, только их спугнули. Тогда они раздобыли ключи и устроили в квартире обыск, пока хозяйки не было дома.

— И? — насторожился Слон.

— И ничего, — профессор пожал плечами, — ничего они в той квартире не нашли. Хотя и перевернули все вверх дном. Потом они говорили что-то насчет какой-то Бульбы…

— Бульбы? — переспросил Слон.

— Кажется, так. Какая-то Бульба и фальшивая наводка на морг той больницы, где лежал Слон. Ах да, это же та больница, где мы с вами познакомились! Только не пойму, при чем здесь морг и кто такая Бульба.

— Как раз это я понимаю, — перебил его авторитет. — Только не Бульба, а Цибуля.

— Действительно. — Профессор хлопнул себя ладонью по лбу. — Холодильник еще удивился и сказал, что этот Бульба, то есть Цибуля раньше никогда не гнал поземку.

— Какую еще поземку?

— Или метель? Или пургу?

— Ясно. Вот гад! Значит, он уже давно работал на Холодильника! Так, а дальше что было?

— А дальше я убежал, — смутился Валентин Петрович. — Спрятался в зарослях, потом выбрался на крышу, развел там сигнальный костер… Сначала я хотел просто согреться, но ветки были сырые, и костер получился сигнальный. Приехали пожарные, а что было потом, вы уже знаете. А Катя за меня волнуется, места себе не находит, так что надо бы ее успокоить…

— Ладно, — вздохнул Слон. — Хорош дремать, Утюг, поехали. Надо профессора одеть и накормить.

— Я бы и сам чего-нибудь перехватил. — Утюг выжал сцепление, и машина тронулась.

Но не успели они проехать и один квартал, как в салоне громко зазвучала мелодия бессмертной «Мурки».

— Ответь, Утюг, — раздраженно бросил авторитет.

— А это не мой, шеф, — покосился на него водитель. — У меня другая музыка. Эта, как ее? Которая на конфетах.

— На конфетах? — Босс приподнял бровь. — Моцарт, что ли?

— Во-во, он самый.

— Так и не мой, — проскрипел Слон. — Валек, у тебя, что ли, мобила играет?

— Нет, — профессор завертел головой, — мой телефон где-то потерялся…

— Так я знаю, чья это труба! — оживился Утюг. — Это гада Цибули мобила! Вон она, под сиденьем валяется.

— Опа! — Слон протянул руку и поднес телефон к уху, сделав попутчикам знак не издавать ни звука.

— Цибуля, сучий потрох, ты где пропал? — донесся из трубки раздраженный голос. — Ты что же, гад ползучий, нас перед Холодильником подставил?

— Ты, что ли, Штырь? — Слон понизил голос.

— Ну, я! А ты чего шепчешь? У тебя там кто-то рядом стоит? Ты что, не можешь разговаривать?

— Да нет, просто пива холодного выпил и охрип.