Британия. Краткая история английского народа. Том II

Со вступлением на престол Георгов эти ограничения исчезли. После смерти Анны ни один государь не появлялся в Совете министров и не решался отказывать в согласии на акт парламента. Правда, как курфюрст Ганноверский король все еще занимался материковыми делами; но его личное вмешательство вызывало все большее неудовольствие, в то же время оказывая очень слабое влияние на внешнюю политику его английских министров. Вскоре Англией стал управлять не король, а вигские министры короны. Вигам нечего было также опасаться сильного сопротивления со стороны их политических противников, «Торийская партия, — писал Болинброк после смерти Анны, — исчезла». И точно: в первой Палате общин, созванной новым королем, тори едва насчитывали 50 членов; одновременно роковое разделение ослабило их силы во всей стране. Наиболее горячие из них в отчаянии перешли на сторону претендента. Лорд Оксфорд был обвинен и заключен в Тауэр; Болинброк и герцог Ормонд бежали из Англии и поступили на службу к сыну короля Якова II. В Англии их усилия поддерживал сэр Уильям Уиндгем, создавший из остатков торийской партии партию якобитов. Выделение последних принесло мало пользы претенденту, но нанесло сильный удар по партии тори. Англия была все еще против возвращения Стюартов. Предполагаемое стремление к этому не только вызвало неприязнь к тори у промышленных классов, опасавшихся подрыва общественного кредита, вследствие непризнания якобитами государственного долга, но и ослабило рвение духовенства и дворянства; в то же время оно внушило новому государю глубокое недоверие ко всей партии тори. Корона обратилась теперь к вигам, тогда как церковь, до того служившая для их партии главным «камнем преткновения», утратила политическое влияние и перестала быть грозным противником.

Виги управляли Англией больше тридцати лет. Но их долгое господство зависело не только от поддержки короны или разделения тори; до некоторой степени они были им обязаны превосходной организацией своей партии. Силу их противников ослабляли принципиальные различия и отсутствие действительно выдающихся вождей; все виги как один человек стояли за начало революции 1688 года и подчинялись великим деятелям, проводившим их на деле. Они с удивительной дисциплиной следовали руководству нескольких выдающихся фамилий — Бентинков, Мэннерсов, Кэмпбеллов и Кэвендишей, Фитцроев и Ленноксов, Расселов и Гренвилей; эти фамилии приобрели себе право на власть своим сопротивлением Стюартам, участием в революции и в возведении на престол Ганноверского дома. Долгое господство вигов зависело еще больше от той заботливости, с какой они относились к приобретению и сохранению за собой влияния в Палате общин. Они обеспечили себе поддержку промышленных классов и крупных городов не только энергичной охраной общественного кредита, но и особенно внимательным отношением каждого министерства к торговым и финансовым вопросам. Мир и снижение поземельного налога привлекли на их сторону арендаторов и землевладельцев, а якобитские симпатии массы помещиков и последовательное уклонение их от всякого участия в политике отдали на время в руки вигов даже представительство графств. Несколько лет девять десятых депутатов от графств, составлявших менее многочисленную, но более важную группу Нижней палаты, принадлежали к родственникам и сторонникам крупных вигских фамилий. Но последние не пренебрегали и более низкими средствами для контроля над парламентом. Они широко пользовались своим богатством для обеспечения себе влияния на мелкие и коррумпированные корпорации, выбиравшие большую часть представителей местечек.