Британия. Краткая история английского народа. Том II

Эта политика, в конце концов, вызвала грозное восстание ирландцев, мщение О. Кромвеля и длинный ряд жестокостей с обеих сторон, которые придают такой мрачный характер истории загубленной Уэнтвортом страны; но на время она отдала Ирландию в полное его распоряжение. Он удвоил доходы и преобразовал армию. Чтобы получить средства для ее содержания, он решился, несмотря на опасения, с которыми отнесся к его плану Карл I, созвать ирландский парламент. Он хотел дать урок Англии и королю, показав, как страшный парламент можно сделать простым орудием королевской воли, и это ему вполне удалось. Правда, две трети ирландской Палаты общин состояли из представителей жалких местечек, целиком зависевших от короны; а отсутствовавшие пэры вынуждены были предоставить свои полномочия в полное распоряжение Совета. Но предосторожности едва ли были нужны. Обе палаты боялись сурового наместника, призывавшего их членов не доставлять королю «зрелища ропота, или, вернее говоря, возмущения по углам», и с полной готовностью назначили средства на содержание войска в 5 тысяч пехотинцев и 500 всадников. Результат был бы тем же и при отказе в субсидии. «Я попытался бы, — писал Уэнтворт, — рискуя своей головой, дать армии короля возможность и без помощи ирландцев существовать на их средства».

В то время как Уэнтворт создавал свою систему «напролом» по одну сторону пролива Святого Георга, на другой ее проводил человек, правда, уступавший ему в таланте, но почти равный ему по мужеству и упорству. После смерти Уэстона в 1635 году Лод, в сущности, стал первым министром английского Совета. Мы уже видели, как ревностно и беззастенчиво уничтожал он в английской церкви пуританство и прогонял с английских кафедр пуританских священников; новое положение позволило ему при этом поддерживать авторитет Высокой комиссии угрозами Звездной палаты. На взгляд Лода, это была задача одновременно гражданская и церковная: дело устройства церкви он связал с утверждением политического деспотизма; пользуясь властью короны для сокрушения церковной свободы, он пользовался влиянием церкви для скорейшего уничтожения свободы политической. Но власть его останавливалась на границе Шотландии. За этой границей церковь сохраняла епископов, но не обряды; она была кальвинистской по учению и в некоторой степени — по устройству. Само существование подобной церкви служило поддержкой английскому пуританству и могло в моменты церковной слабости оказывать опасное влияние на церковь Англии. Правда, на Шотландию Лод мог действовать только косвенно, через Карла I, так как король ревниво относился ко всякому вмешательству английских министров и парламента в дела его Северного королевства. Но Карл I сам думал серьезно заняться этим. Он проникся ненавистью Якова I ко всему тому, что приближалось к пресвитерианству, и с начала своего царствования делал один шаг за другим к более полному установлению епископата. Но для понимания произошедшего и отношений, установившихся к этому времени между Шотландией и ее королем, мы должны снова вернуться к пересказу ее истории, прерванному нами в момент перехода Марией Стюарт английской границы.

После нескольких лет умного и умелого правления при графе Меррее торжество протестантизма угасло в связи с его убийством.

Возродилась партия королевы, возобновились междоусобицы. Следующий регент, дед малолетнего короля, был убит во время одного бунта; но под строгим управлением Мортона страна могла некоторое время передохнуть. Последняя крепость, державшая сторону Марии Стюарт, — Эдинбург — сдалась посланному королевой Елизаветой английскому отряду, и его комендант за измену был повешен на рыночной площади. В то же время строгий суд Мортона принудил воинственных лордов к соблюдению мира. Население Шотландии теперь искренно отдалось новой вере, и протестантская церковь вскоре после смерти Нокса стала силой, во все критические минуты обращавшейся к глубочайшим чувствам народных масс. В борьбе с католицизмом епископы стояли на стороне старой веры; новая церковь, оставшаяся без епископов и воспитанная под влиянием кальвиниста Нокса, заимствовала у Кальвина как его церковное устройство, так и его богословие. Пресвитерианская система, образовавшаяся сначала без прямого признания закона, не только сильнее прежнего объединила Шотландию своей административной организацией, своими церковными синодами и общими собраниями, но и призвала народную массу к участию, как оказалось — решающему, в управлении делами: в каждой общине она предоставила власть светским старшинам и привлекла в общие собрания мирян в подавляющем большинстве.