Британская военная экспедиция в Сибирь. Воспоминания командира батальона «Несгибаемых», отправленного в поддержку Колчака. 1918—1919

Я получил информацию, что Омскому правительству было бы полезно, если бы я заехал к полковнику Семенову и, воспользовавшись тем, что недавно был удостоен чести быть возведенным в ранг сибирского казачьего атамана, поспособствовал тому, чтобы призвать этого блудного сына Московии послужить государству. Я знал, что Британия оказывала давление, чтобы убедить японцев прекратить финансово и морально поддерживать – как открыто, так и тайно – этого сомнительного оппонента русского правительства, и ходили слухи, что британские пожелания наконец были удовлетворены. Все понимали, что незаконные избиения кнутом, убийства и грабежи, чинимые якобы с разрешения полковника Семенова, ни дня не остались бы безнаказанными, если бы не протекция одного из наиболее многочисленных контингентов союзных войск. Если адмиралу Колчаку и приписывали какие-то ошибки, то к ним никак нельзя было причислить жестокость и несправедливость. Я хорошо помню гнев адмирала, когда ему сообщили, что в Чите солдаты Семенова незаконно выпороли кнутом восемьдесят человек рабочих. Он сразу приказал направить на их защиту свои жалкие, измученные резервы. Семенов привел в боевую готовность свои силы и бронепоезда, чтобы встретить их, но та же союзная держава, которая кормила, одевала и вооружала его войска, задержала тех, кому было приказано отомстить за несправедливость в отношении русских рабочих.

Я помню другой случай, когда Колчак был на грани отчаяния, узнав, что какие-то злобные офицеры воспользовались своим оружием и знаками различия, чтобы удержать в тюрьме нескольких заключенных большевиков, а потом, не дожидаясь решения суда, хладнокровно их расстреляли. Он сразу же казнил этих офицеров и солдат, которые передали им заключенных, а также тех, кто принимал участие в этом заговоре, несмотря на то что они заявляли, будто всего лишь мстили за убийство своих родственников. Суровая беспристрастная справедливость является неотъемлемой чертой характера этого замечательного человека. Именно эта особенность сделала Семенова и Верховного правителя кровными врагами.

В тот день, когда я приехал в Читу, было официально объявлено, что Семенов согласился подчиниться власти Колчака и принял назначение в русской армии. В связи с этим моя задача изменилась: вместо того чтобы предостеречь и убедить, я совершенно искренне и дружески поздравил его во время нашей получасовой беседы. Позже полковник нанес мне ответный визит, посетив мой вагон. Полковник Семенов – один из самых поразительных персонажей, которых мне довелось встретить в России. Человек среднего роста, с широкими квадратными плечами и головой огромного размера, казавшейся еще больше из-за плоского монгольского лица, на котором сияли два ясных блестящих глаза, больше похожих на глаза зверя, чем человека. Сначала всем своим видом этот человек выражал подозрение, тревогу, готовность, как у тигра, броситься, вцепиться и разорвать, но в покое он удивительным образом менялся, как будто вместе со спокойной улыбкой на бронзовом лице успокаивалось и расслаблялось все тело. Полковник Семенов очень приятная личность. Благодаря своей огромной физической силе он получил у японцев прозвища Самурай и Храбрый Рыцарь Полей, и я думаю, что это хорошо описывает его характер. Непреклонное мужество сочетается в нем с доброжелательностью. Монгольские князья просили его стать их императором, и, если бы он выбрал этот путь, по всем окрестным землям пронеслась бы буря. Возможно, в глубине души он окажется добрым русским человеком, время покажет. Если так случится, он станет могучей опорой для сражающихся русских войск.