Брюс. Дорогами Петра Великого

Великие политики Европы весь Прутский поход сочли обычной рядовой неудачей, коими полна жизнь и самых великих полководцев, а вот Прутский мир правильно посчитали возвращением России на берега Балтики. Турецкая угроза для Москвы миновала, и у царя снова развязаны руки против шведов — так толковали Прутский мир и дипломаты христианнейшего короля Франции, и послы Англии, Голландии и венского цесаря. Слава Полтавы не была затемнена неудачей, тем более, что в отличие от Карла, Пётр увёл русскую армию с берегов Прута с полной воинской честью, при развёрнутых знамёнах, не потеряв ни одной пушки, ни одного полка. Наоборот, в Браилове русские побывали на берегах Дуная и русские кони пили воду из этой реки, отделявшей угнетённые турками народы от остальной Европы. И надежды этих народов на своё освобождение были навеки связаны ныне с Россией.

Прутский поход — частная военная неудача, и исторически неудача полезная, — таков парадокс истории! Поход принёс скорый мир, а не долгую войну. И мир на юге принёс скоро новую викторию на севере: Россия через Прут вышла от Полтавы к Гангуту.

Любопытно, что великий учёный Ломоносов, изучая эти события, также упор делал не на самом походе, а на принесённом им скором мире и отмечал, что «прутское замирение и соседям нашим было спасительно, ибо турки не допущены были оным в Польшу». Действительно, не будь этого мира, турки наверняка бы вторглись в пределы Речи Посполитой и кровь пролилась бы не только на Украине, но и в Польше.

Так что русский солдат своей широкой грудью заслонил на Пруте не только Россию и Украину, но и Польшу. И Август и паны-сенаторы это прекрасно понимали и от всей души радостно поздравляли прибывшего в Варшаву царя «со счастливым замирением».

Да и сам Пётр думал уже о севере и твёрдо решил вытащить шведскую занозу из Померании, отправив против Стенбока корпус Меншикова. В войска светлейшего возвращён был, само собой, и его лейб-регимент, и Роман снова скакал впереди своего эскадрона, счастливо вернувшегося с берегов Дуная к берегам Балтики.

Часть пятая ДОРОГИ К МИРУ

Воинские труды в Померании и Голштинии

 то самое время, когда армия Петра находилась на Пруте, над Южной Балтикой плыл пороховой дым. Воскресшие духом после Полтавы союзники Петра датский король Фредерик и вернувший себе польскую корону Август промышляли здесь, казалось, в беззащитных шведских владениях. Датчане поначалу рискнули даже высадиться в южной шведской провинции Скопе, ещё полвека назад принадлежавшей датскому королю и отобранной у неё воинственным дедом Карла XII королём Карлом X. После гибели шведской армии под Полтавой ничто вроде бы не мешало датчанам не только занять Скопе, но и идти прямо на Стокгольм. Шведский флот не смог помешать высадке, и все пути, казалось, были открыты перед датчанами.

Но в этот грозный для неё час Швеция сумела сделать последнее усилие и созвать ополчение. Купцы дали денег, а командовать армией семнадцатилетних безусых мальчишек и сорокалетних ветеранов был поставлен один из самых грозных и жестоких генералов Карла XII Магнус Стенбок. Всем было ведомо, что сей воитель великой крови не боится, дерётся яростно, но голову при этом не теряет. В короткий срок Стенбоку удалось выплавить из отваги мальчишек и опыта ветеранов настоящую сталь. Ведь дрались-то теперь шведы на своей земле. И о стальную шведскую стенку разбилось под Гельзингером датское войско, боле привычное к парадам, нежели к баталиям. Стальная пружина шведов распрямилась и смела датчан в море. Виктория была полная: захватчики бежали сломя голову к своим кораблям, бросив пушки, обозы, казну. Единственно, о чём успели распорядиться генералы короля Фредерика, так это подрезать жилы у лошадей, дабы те не достались шведам. Под хрипы несчастных животных бесславно закончилась датская высадка в Сконе.

Не преуспели в своих действиях и саксонцы, посланные королём Августом отвоёвывать шведскую Померанию: конница Флеминга, получившего, наконец, вожделенный фельдмаршальский жезл, погарцевала у могучих бастионов Штеттина и Штральзунда, но была отогнана тяжёлыми пушками.

Для спасения союзников Пётр спешно направил в Померанию сначала драгун Боура, затем пехоту Репнина и гвардию. Командующим русской армией, обложившей мощную шведскую крепость Штеттин, назначен был фельдмаршал Меншиков, не бывший на Пруте и оттого полный сил и боевого задора. Александр Данилович поспешил к Одеру взять под своё начало армию и спасти союзников. Всей артиллерией командовать стал Яков Брюс.