Брюс. Дорогами Петра Великого

На этом план ночной атаки завершился. Ни король, ни его генералы не провели никакой новой разведки русской позиции и не знали, что на поле меж Яковицким и Будищенским лесами шведов поджидал волнорез редутов.

Шведским солдатам перед боем даже не дали вечерней похлёбки. К чему кормить, если король решительно заявил: «Завтра мы будем обедать в шатрах у московского царя! Нет нужды заботиться о продовольствии для солдат: в московском обозе всего много припасено...» Впрочем, шведскую армию не кормили и перед первой Нарвой, и ничего, солдаты дрались только злее.

Роман Корнев — опытный драгунский офицер, начавший служить ещё в 1700 году, в новгородском полку, к которому светлейший после викторий под Лесной, Ромнами и Гордячем, испытывал великое доверие и взял в ротмистры в свой лейб-эскадрон, был послан, наряду с несколькими другими офицерами, в дальний дозор к самому шведскому лагерю. Нужно было следить за всеми манёврами шведов и в случае выступления сразу сообщить Меншикову.

Оставив коноводов в Яковицком лесу, Роман, Пров и молоденький поручик, пользуясь темнотой, перебежали заросшее поле (поля в том году под Полтавой были не засеяны, так как всех мужиков из окрестных хуторов шведы согнали рыть апроши под крепостью) и сразу натолкнулись на шведский разъезд. И здесь увидели, что всё вражеское воинство уже выступило из лагеря и ночевало прямо в ковыльной степи. Роман с тем известием тотчас отослал к Меншикову Прова, а сам продолжал наблюдать.

Ближе к полуночи среди шведских полков раздались дружные приветственные крики. Это объезжал свою армию Карл XII. Носилки короля подвесили меж двух лошадей, король обращался с них к солдатам с бодрым напутствием: напоминал им о нарвской победе, славных викториях в Польше и Саксонии.

Полная луна освещала ковыльное поле. Ночь была ясная, звёздная.

«В такую ночь можно атаковать неприятеля и поране, дабы застать русских врасплох!» — решил король. Затем, посмотрев на своё обтрёпанное войско, крикнул с прежним задором:

— Солдаты! У нас мало хлеба, совсем нет вина, ваши мундиры поистрепались, ботфорты и башмаки износились. Русские обозы ломятся от запасов. Пойдём и заберём всё это у московитов!

Приветственные вопли были ответом своему королю. Шведское войско давно привыкло жить за счёт разграбления земель и неприятельских обозов.

— Чего они там орут, господин ротмистр? — Молоденький поручик выглянул из канавки под кустом, где укрывался вместе с Романом.

— Тише ты, дура, это тебе не пивной шинок! — Роман пригнул поручика, и вовремя: мимо проехал разъезд немецких рейтар — наёмников из регимента принца Максимилиана Виргембергского.

— Король обещает в русском обозе вино и девок, Иоганн! — Рейтар крепко выругался.

— Что же, до сих пор король Карл всегда исполнял свои обещания. С нами сам бог Марс, а перед богом войны развяжет пояс любая Венера! — весело расхохотался его напарник.

Вслед за рейтарами по дороге прогрохотали шведские орудия.

— Одно, другое, третье, четвёртое... — считал поручик. Но затем всё стихло.

— Где же остальные пушки? — удивился Роман, ведавший, что на шведских батареях под Полтавой боле тридцати орудий.

Роман, конечно, не мог знать, что Карл XII, как истый викинг, более всего полагался не на артиллерию, а на рукопашный бой и стремительный прорыв своих железных рейтар. К тому же надобно было ещё после виктории брать непокорную Полтаву, для чего были потребны тяжёлые пушки, ядра, и порох.

Вот почему Карл взял в баталию всего четыре орудия из тридцати девяти. Это лучше всего говорит о том, что шведы не провели накануне никакой рекогносцировки и не знали о русских редутах, построенных за один день меж Яковицким и Будищенским лесами.

Взять эти редуты без тяжёлой артиллерии было нельзя, а меж тем Карл и Рёншильд двинулись в атаку, захватив лишь четыре лёгких пушчонки. Остальные пушки король распорядился оставить в лагере под защитой двух тысяч шведов и восьми тысяч запорожцев и мазепинцев (там же, в своём шатре, остался и Мазепа, сказавшийся перед баталией больным).

Всё же о выходе на позиции шведской батареи Роман решил доложить Меншикову и послал передать о том поручика. Тот бесшумно выскользнул из кустов и растворился в темноте ночи.

В шведском стане настала тем временем зловещая тишина, изредка прерываемая криками часовых. Тысячи солдат спали, повалившись на потрескавшуюся от жары, пропахшую ковылём и полынью чужую землю. Те, кто не мог уснуть, собирались кучками, вспоминали далёкую Швецию, где сейчас стоят белые ночи и не дует испепеляющий всё живое ветер-крымчак. Только Карлу и нравился этот знойный ветер: он напоминал, что из Крыма идёт стотысячная ханская орда, которую король после скорой виктории спустит на Москву, как острую стрелу из лука!

«Пойдут ноне или не пойдут? — размышлял в это время Роман, глядя на редкие огни шведского стана. — Пушек они боле не подвозят, но и с поля не уходят. Нет, пойдут в атаку этой же ночью господа шведы, непременно пойдут!»