Бродяга. Путь ветра

– ... В общем, след твой я взял давно, – давя очередной приступ кашля, хрипел Энтви. – Что и было-то не особо трудно. За эти годы ты, смотрю, во многом поднаторел. А вот следы заметать так и не научился. Причем все – одинаковые: нарушенное Равновесие. Утихшие до срока бури, погасшие слишком рано пожары, поспешно отступивший мор, нежданно скорый конец межусобицы в Садме… Думаешь, благое дело совершил? Зря: перестав резать глотки друг другу, селяне начали роптать на Орден… мне же и пришлось их усмирять.

Яна передернуло. Слышал он о таких усмирениях – от тех, у кого хватило везения выжить и ума – бежать подальше от родных мест.

– В Форисе ты меня, признаюсь, удивил. Словно и не твой почерк. Ты ведь муравейника даром не порушишь, а тут – взял и разогнал целый город. Зачем, а?.. – Энтви дернулся вперед, жадно впившись взглядом в лицо Бродяги.

Ян молчал.

– Не скажешь?... ну и ладно… – разочарованно протянул чародей и тоже умолк, но не выдержал тишины и вскоре продолжил:

– Потом… Потом я вновь потерял тебя, надолго. Наконец, вышел на поляну у реки, где тебя чуть не сграбастала Тень… Не думал, что Обручу подвластен Аль-Г'эхт. Ты даже представить себе не способен, что это значит для настоящего волшебника… Потом меня отозвали – может, слышал о заварушке с «черными клинками»? – но я вернулся и прошел до конца… и увидел, что тебя ищем не только мы.

«Не меня», – чуть было не сказал Ян, но сдержался, не желая перебивать.

Ухмыльнувшись, Энтви продолжил:

– Дом этот тоже… непрост, ох как непрост. Хотя рассмотреть его толком я не успел. Построен не тобой, без вопросов – слишком древняя Сила тут ощущается. Я даже удивился, когда он вспыхнул от фьорре. Может, оттого, что был в это время пуст? Не было обитающего в нем обычно … пустышки?

Вся-таки – пуст! Облегчение хлынуло летним дождем, пробилось глупой, не подходящей случаю улыбкой.

Энтви, пристально следивший за лицом Бродяги, понял ее по-своему.

– Вижу, самому смешно, да? В Совете мучаются, головы ломают – где же бродит по Альверону неведомый маг, носитель Силы, неподвластной Равновесию… Меня вот который год гоняют по всем вероятным и невероятным твоим следам... А тебя ведь нет… Просто – нет. Есть Обруч, и есть пустышка – бездарь, хорошо научившийся им пользоваться…

Смех у него был еще гаже голоса – даже когда не срывался, как сейчас, на надсадный сухой кашель.

Ян слушал, дивясь собственному спокойствию. Ведь Энтви нарочно пытается его разозлить. Словно хочет, чтобы его ударили. Почему?

– Зря стараешься, – обронил он наконец, мгновенно почувствовав облегчение. И продолжил:

– Я не стану тебя отсюда вытаскивать – но и добивать не буду. До ближайшей деревни неделя ходу; добравшись, попрошу кого-нибудь тебя подобрать.

– Зачем? – хрипло произнес Энтви, не глядя в глаза Бродяги. – Убить было бы… гораздо целесообразнее…

– Кто как привык, светлый воин, кто как привык, – не удержался от насмешки Ян. Теперь он мог даже смеяться – пусть Дом погиб, пусть цель не достигнута – но…

– В любом случае, ты поправишься и сможешь преследовать меня дальше разве что через месяц-два. А за это время – уж будь уверен – я постараюсь предоставить тебе как можно больше места для поисков. Тем более что теперь я знаю: ты меня ищешь. Только не найдешь…

– Ты должен пойти со мной! – голос Энтви обретал былую твердость. – Вернись на Торинг. Предстань перед Советом…

– …И его Светлость мастер Гэйнар милостиво позволит мне жить дальше, – без улыбки подхватил Ян. – Может, даже отведет место в виварии – между харракутами и гьяссами… так? Хотя нет, как же: обруч-то надо снять с моей… пустой головы?

– Я не могу ничего обещать, но… Поступить иначе – значит совершить ошибку! – Энтви приподнялся, опираясь на локти, глядя Яну прямо в глаза. И Бродяга понял: верит. Энтви слепо верит в то, что говорит.

– А я и не прошу у тебя обещаний. Даже совета не спрашиваю, – вздохнул Ян. – И так знаю, что, как ни глянь, окажусь неправ. С точки зрения Ордена – потому, что не иду с тобой… туда, где меня дважды приговорили к смерти, ни разу не выслушав. А с точки зрения здравого смысла – потому, что оставляю живым подосланного убийцу. Но это – мой выбор.

– Ну тогда… у меня выбора не остается… – Энтви, вздохнув, откинулся на спину.

– Уж извини, – пожал плечами Бродяга.

Шагнув к душегубке, где были сложены припасы северян, Ян переложил сумки под навес.

– Вместе с твоими – на месяц, может – и больше…

Ответа не было.

Вскинувшись, Ян увидел тускнеющие глаза волшебника.

Метнулся к нему – и тут же отпрянул, цепенея от догадки.

* * *

Мир искажен, и всякое благо в нем – жертва. Но не всякая жертва – во благо…

Вайнис из Леммифада

Это не смерть – пока нет.

Это – Последнее Слово.

Заклинание, которому маг отдает все, что у него было – «весь внутренний Свет», как сказал бы Ар Гиллиас, будь он жив.

Это может быть что угодно – жертвуя собой, маг придает огромную, неодолимую Силу даже самым простым чарам.