Бродяга. Путь ветра

Ворота остались позади, и, привычно вписывая свой путь в хитросплетение улиц Малого Порта, Бродяга поспешил на проспект Золотых Львов. Он шел, минуя дома и лавки, мастерские и трактиры, и, среди прочих, неприметное здание с известной по всему Альверону вывеской: сияющий шар в протянутой руке и надпись «Имеющий Свет да поделится». Чем-то знакомым повеяло от полукруглых каменных ступеней – и Ян, остановившись на мгновение, обернулся.

Здесь был след, который он так долго искал, след явный и ясный, несмотря на многомесячную давность – но уже ненужный.

Так или иначе, Бродяга трижды подумал бы, прежде чем ступить на территорию Ордена Света, пусть даже это не консулат, а просто лечебница, в которой помогают всем и никогда не задают ненужных вопросов. Знать бы еще, зачем Мари заходила сюда... Где-то под ложечкой шевельнулось запоздалое беспокойство, и Ян ускорил шаги.

* * *

Боль, чуть приглушенная Силой целителей, но не менее острая...

Крик...

Усилие, способное, наверное, зажечь звезду – или выпустить в мир новую жизнь.

Плач – тонкий, тихий и в то же время мелодичный, как самая лучшая на свете песня.

«Девочка у тебя... Дочь. Велли, давай полотно...»

Слезы застилают глаза, мешая видеть – только слезы уже не от боли, а от сумасшедшей радости, отголоски которой не погаснут еще несколько часов, лишая сна.

И крохотное тельце ребенка в руках сестер Света выглядит самым совершенным из всего, что есть в мире; и Мари не замечает, что седоголовая старшая целительница смотрит вовсе не на дитя...

...Взгляд ее сосредоточено изучал ямку у основания шеи роженицы, меж ключиц.

* * *

Светильники в коридоре пригашены на ночь, но не до конца: их свет разгоняет не только тьму, но и заразу; поэтому перед палатой крестьянина, заболевшего ропотухой, свет горит в полную силу, чтобы хворь не расползлась по всей лечебнице. И точно так же ярко – хотя и по обратной причине – горит светильник у палаты, в которой находятся ведунья и ее дочь: ничто худое не должно проникнуть сюда; ничто не должно угрожать жизни, которая только началась. Жизнь есть свет, и материнство – свято. Это истины, в которых не позволит себе усомниться ни один светлый маг – будь он воином, целителем, учителем или одним из тех, кому приходится совмещать первое, второе, третье и еще очень многое. Это – понятно, привычно, естественно. Иное дело, когда речь идет о непривычном, мало того – небывалом. И даже не речь, а самый что ни на есть спор.

Именно это происходило в келье старшей целительницы, и, хотя комната ее была в дальнем конце коридора, Мари слышала каждое слово.

Голос – девичий, резковатый, дрожащий от гремучей смеси страха и азарта:

– У нее же знак!..

Мари узнала этот голос. Так говорит Велли, большеглазая девушка-фэннийка, недавно поступившая в ученицы к хозяйке приюта Лайэ.

– Я его тоже видела, – звучит ответ, и в нем – холодок предостережения. Но Велли не может остановиться, не выпустив пар:

– Она – из этих… с севера. Маг-убийца, проклятая и обреченная на бездетность… «ардар».

– Их называют уртарами, Велли, – спокойно поправила Лайэ. – И значит это на шесс-радате всего лишь – «опоясанный». Кстати, пояса-то у нее и не было, заметила?

Велли обескуражено кивнула. Наставница продолжила тем же размеренным тоном:

– Ты, однако, права: детей у них не бывает. А эти роды мы принимали вместе.

– И… что теперь? – осторожно спросила девушка.

– Значит, она – не уртар, – пожала плечами Лайэ. – Успокойся. Консулу я сообщу. Если нужно, старшие ее найдут. А мы… Света ради, позволим ей пожить здесь три недели – как всем. Потом ей придется уйти.

Лицо молодой целительницы приобрело озадаченное выражение, сменившееся отрешено-серьезным, неожиданно жестким. Зеленовато-карие глаза прищурились:

– А если попробовать… задержать? Или…

Лайэ, покачав коротко стриженой седой головой, нахмурилась:

– Она не уртар. Если она нечто меньшее – мы согрешим против Света, проявив жестокость. А если нечто большее… Велли, мы с тобой – целители. Не бойцы…

Целительница встала, завершая разговор. Отвернулась к окну, ловя серебристое сияние луны и стремясь восстановить внутренний покой и сосредоточенность… Только мысли в голове толпились совсем другие – о странной женщине с севера и ее новорожденной дочери, о только что отзвучавшем разговоре, о Велли и о выражении, мелькнувшем в ее глазах. Проглядели что-то ребята при распределении, ох проглядели: да, конечно, девочка – хороший, сильный маг…

Явно не боец… но и не целитель. Точно не целитель.

Еще раз представив себе прищур зеленовато-карих глаз, Лайэ попыталась придумать подходящее дело для своей помощницы – и тут же поняла.

Дознаватель.

Говорить ей об этом пока не стоит, а вот на остров надо сообщить, и срочно. Если еще не сообщила сама Велли.

Тонкие пальцы хозяйки приюта потянулись за пергаментом.