Бродяга Ветер

— Подруги, да он нас, похоже, игнорирует! — вскочив с моих колен, оскорблённо воскликнула демонесса и, выхватив из-за голенища обтягивающих лаковых сапог бич, попыталась нанести удар. Но в этот раз я отреагировал надлежащим образом. Летящий в лицо наконечник плети удалось отвести в сторону, выбросив вперёд правую руку. Только бич, изменив траекторию, почему-то стал закручиваться вокруг предплечья, а в следующее мгновение всю руку пронзила острая жгучая боль. Демоницы, только что прижимавшиеся ко мне, резко вскочили и, в свою очередь, щёлкнули бичами. Спину и левую руку словно обдало кипятком. Всё тело завибрировало в конвульсиях, а в сознании промелькнула мысль, что будет довольно глупо умереть от рук трёх разнузданных девиц. Я уже приготовился к худшему, когда внезапно вспыхнул изнутри. Приятное тепло из верхней части груди стало разливаться по всему телу, быстро поглотив и уничтожив боль, а спустя миг я горел ярким красновато-оранжевым пламенем. Во мне клокотала ярость, и страшно хотелось отшвырнуть от себя вероломных бестий. Издав низкий раскатистый звук (никогда бы не подумал, что моё горло способно на такое), я взорвал окружающее пространство. Всё, что находилось в радиусе пяти метров, было опалено и отброшено взрывной волной на добрый десяток шагов. Под раздачу попала не только троица демониц, но и группа проходивших мимо бесов. Правда, последние пострадали незначительно — отряхнувшись, они, поскуливая, тут же пустились наутёк, а вот моим обидчицам пришлось тяжко. Несколько мгновений они не подавали признаков жизни. Но вот одна из них пошевелились, и я, заключив, что мой небольшой взрыв, скорее всего, не станет причиной их гибели, предпочёл исчезнуть с места происшествия. Ускорив шаг, я быстро преодолел аллею и попытался затеряться в толпе. Но среди публики, прогуливающейся в ожидании начала действа в Колизее, ксафанов не было. Вспомнив слова демониц о служебных помещениях, я попытался отыскать вход для обслуживающего персонала, и вскоре мне улыбнулась удача.

Загораживая небольшой арочный проход, стоял огромный трёхголовый цербер и злобно порыкивал, стоило кому-то из публики приблизиться к нему. Решившись, я, держась как можно увереннее, направился прямиком к псу, а когда он не зарычал и посторонился, с чувством огромного облегчения прошёл в проход.

Бредя по серому, тускло освещённому коридору, я размышлял над произошедшими со мной метаморфозами и пришёл к выводу, что с телом ксафана приобрёл также и способности к управлению инфернальным пламенем. Ничем иным нельзя было объяснить преобразование чувства ярости во вполне материальное пламя и его мгновенное исчезновение после того, как противник был повержен. Да и цербер воспринял меня за своего.

«Что ж, эти особенности могут оказаться неплохим бонусом!» — заключил я, выходя в просторный холл.

Его стены были разукрашены сценами единоборств, портретами знаменитых бойцов и обвешаны большим количеством ярко горящих факелов. В самом центре возвышалась большая четырёхугольная стойка, напомнившая мне ресепшн в каком-нибудь земном отеле, и внутри неё суетились пятеро ксафанов. К ним то и дело подбегали черти-посыльные и, получив распоряжения, стремглав бросались их выполнять. К моему удивлению, один из посыльных подскочил ко мне и, тявкнув, что управляющий требует, чтобы я не мешкая подошел к стойке, ускакал дальше. Ретироваться было поздно, потому я решил рискнуть и пошел к ресепшену.

— Ты кто и что забыл в координационном зале? — рявкнул пожилой, испещрённый морщинами ксафан.

— Мне сказали, что я могу пройти в служебные помещения… — прикинувшись дураком, ответил я.

— Постой, так тебя прислал Зардан, что ли? — предположил управляющий.

— Ну… — неопределённо протянул я.

Но управляющему хватило и этой информации.

— Осанна Темнейшему! — обрадованно потирая руки, воскликнул он. — В сто тридцать шестом секторе у меня завал. Сейчас отправляйся туда и помоги Фарану, а оформим тебя потом, после Битвы.

Управляющий подозвал одного из чертей-посыльных и велел ему проводить меня к нужному сектору.

— Всё, ступай! — махнул он рукой и отошёл к другому краю стойки.

Искомый сектор располагался во втором ярусе трибун и состоял из лож аристократии. Я был немного удивлён этим обстоятельством, потому что логично ожидал оказаться в каком-нибудь «занюханном» секторе для мелких бесов. Но Фаран, мой номинальный начальник, быстро развеял это заблуждение. Оценивающе осмотрев меня с ног до головы, он, пробормотав что-то похожее на хвалу всепоглощающему пламени, в спешке поволок к одному из постаментов у самого основания яруса. Предложив мне вслед за ним взобраться на постамент, Фаран опустил руки в расположенную в его центре бокаловидную чашу. Насыпанные в неё многогранные кристаллы тут же вспыхнули уже знакомым мне красновато-оранжевым пламенем.

— Хорошо, — удовлетворённо кивнул он самому себе. — Пертоигнил напитался под завязку!

Вынув руки из чаши, он заговорил скороговоркой: