Бродяги. Отмеченные Зоной (сборник)

– Подъем по полной форме, Терем, – объявил он и, дождавшись, когда Терем проснется, добавил: – Сейчас обработаю и перебинтую руку, и можешь быть свободен. Но еще неделю будешь ходить на перевязку. И антибиотики с обезболивающими… Как у тебя с финансами, кстати?

Раз пациент спасен, можно перестроиться на жесткие законы капитализма.

– Нормально, расплачусь.

Скальпель взялся за рану на плече. Ночная доза обезболивающего проходила, и она начала ныть, но особых неудобств не вызывала. Сильней болела кисть. Терем долго не хотел спрашивать, но, когда врач взялся срезать трещащие рыжие бинты, решился:

– Насколько все плохо?

Скальпель взглянул на Терема и сказал без драматичных пауз:

– Мизинца, безымянного и последней фаланги среднего больше нет. Ладонь хорошо потрепало, но она восстановится…

Терем промолчал, а когда Скальпель снял бинты и приступил к обработке раны, то отвернулся. Скальпель работал спокойно и методично – для него подобное было не в первой. Терем и сам привык к раненным и умирающим, он даже не знал, сколько на его счету мертвецов. Но сейчас было по-другому. Его так долго обходили тяжелые раны и травмы, что он почти уверовал, что чаша сия обойдет. Но Зона как всегда внесла безжалостные коррективы.

В голове было пусто. Он не мог сейчас думать, что будет дальше и что следует делать. Смешались жалость к себе, озлобление на весь мир да вопрос: почему? Неоднократно видевший такое Скальпель молча накладывал свежие бинты.

Стоило только Скальпелю закончить с обработкой раны Терема, как дверь распахнулась и в комнату проковылял поддерживаемый с двух сторон сталкер. Бинты сплошь скрывали негнущуюся ногу. Раненому помогли добраться до операционного стола, и он уже привычно устроился там. Скальпель стал готовить новый набор инструментов и бинты.

Раскладывать содержимое рюкзака одной рукой было несподручно, пришлось просить о помощи. Оглянувшись, Терем краем глаза увидел, как врач обрабатывает глубокую рану на ноге. Терем не знал имени раненого, но припомнил, что несколько раз видел в Хмуром доле, где тот охотился за артефактами. Видно, наохотился – Терем невольно заметил торчащую из блестящего окровавленного мяса кость.

Почти себя не узнавая, Терем вдруг понял, что ему приятно видеть, что кто-то рядом тоже страдает и кому-то будет куда хуже, чем ему, – из разговора между Скальпелем и раненым он понял, что охотник за артефактами не сможет ходить.

Стараясь отвлечься от нежданно свалившейся на голову беды, Терем вспомнил про Лешего. Как бы то ни было, дело выполнено – хозяину Арены придется раскошелиться. К тому же Терем не отказался бы от прибавки за производственную травму. Может и не получиться, но попробовать стоит.

– Скальпель, мне надо увидеться с Лешим, – словно спросил разрешения Терем.

– Я бы на твоем месте не торопился искать встречи с ним. С тебя и так хватило, – мрачно усмехнулся Скальпель, не отвлекаясь от работы. На вопросительный взгляд он пояснил: – Нет больше Лешего с нами. «Фалангисты» на патруле вокруг лагеря нашли убитого тобой мутанта, и ребята Коренко заглянули к Лешему на огонек.

– Коренко-таки добился своего, – опечаленно промолвил раненый. Про Лешего можно было говорить что угодно, но долги он платил всегда.

– Ну, собственноручно завалить жирдяя ему не дали. Когда они вломились в подвал, то нашли его там с перерезанной глоткой. А в зверинце взяли Красного. Тот долго отпираться не стал. Видишь ли, это он выпустил погань: знал ведь, что «Фаланга» за такое Лешего пристрелит. А потом он услышал, как Леший с тобой по ПДА перетирает, тварь мертва и все такое. Ну, вот Красный с безнадеги схватил нож и пошел к Лешему. Все ж знают, что он у него, считай, как раб был… Но это ничего уже не меняет: либо его «фалангисты» за создание опасной ситуации в лагере, либо подельники Лешего… Такие вот дела, так что…

– Так что зря старался, – закончил за врача Терем. Подкатило черное веселье. – Где таблетки? Я к тебе завтра утром на перевязку загляну…

– Держи. И еще, – окликнул Скальпель уже стоящего на пороге Терема, – ни капли спиртного.

Предупреждение было излишним: на душе было до того гадко, что даже пить не хотелось.

Опять стояло солнечное утро, ничуть не хуже, чем вчерашним днем. О ночном ливне напоминали только блестящие лужи да свежесть. Вот только любоваться красотой весеннего дня Терему не хотелось. Мимо прошла пара знакомых сталкеров, Терем рассеянно поприветствовал их. К счастью, вопросов не было: или банальная тактичность, или же всему миру до него дела нет.

Терем развалился в густой траве и закрыл глаза. Но отрешиться не позволяли непрерывно ноющие раны. Мысли вновь собрались вокруг руки. Даже уцелевшие пальцы скорее всего утратят чувствительность, и уйдет немало времени, прежде чем к ним вернется сноровка.