Бронзовые звери

– Плащ! – воскликнул Гипнос, указывая на смятую огнеупорнурную ткань плаща Энрике.

Жидкое стекло просочилось через ткань, каплями застывая поверх золотого плаща, напоминая куски янтаря с пойманными в их ловушку насекомыми. Стеклянный дракон приблизился к ним. Зофья видела свое растянутое и искаженное отражение на поверхности его сияющего брюха. Жар окружал их со всех сторон. Пот градом стекал по ее спине, одежда прилипала к коже. Отвратительное ощущение.

Думай, Зофья. Думай.

Она коснулась медальонов на ожерелье. В одном из них содержалось взрывное устройство, но сможет ли оно разбить стекло? Лайла поперхнулась воздухом, ее рука метнулась ко рту, и Зофья мгновенно приняла решение.

Она сорвала медальон, бросая его Северину.

– Попробуй это! – крикнула она.

Он поймал его одной рукой. В тот же самый момент Зофья ощутила хлопок сжатого воздуха.

Краем глаза она заметила, как огромное стеклянное крыло пронзили зеленые и золотые лучи, словно кинжалы, брошенные ей в голову. Зофья едва успела их заметить, а в следующий момент она упала, ударившись головой о мраморный пол. Она открыла глаза, увидев Энрике, закрывшего ее собой. Крыло дракона просвистело всего в нескольких сантиметрах от его головы.

– Я, хм… – начал было Энрике, скатываясь с нее.

– Берегите головы! – закричал Северин.

Сверху послышался оглушительный звон разбивающегося стекла. Дракон издал пронзительный вопль.

Зофья закрыла голову, когда на них посыпались осколки стекла. Стеклянный дракон завыл. Температура в комнате снизилась, жара отступала.

Паника, которую она так долго подавляла, взяла верх. Ее лицо пылало, сердце сдавила пустота, не дававшая ей покоя после потери письма Хелы, беспокойство за Лайлу, Энрике, Северина и Гипноса сводило с ума.

Считай, сказала она себе. 13, 26, 39, 52, 65, 78, 91…

Секунды медленно таяли. Тяжесть, сжимавшая грудь, понемногу отступала, пока наконец она снова смогла сосредоточиться на том, что происходит вокруг. Опустив руки, она подняла голову. Вокруг было тихо. Жидкое стекло застыло в метре от них и уже начало твердеть. Зофья подняла глаза и увидела, что огромный стеклянный дракон замер прямо над ними, его распростертые крылья сверкали, пасть была распахнута, а когти впивались в пол.

Северин спрыгнул на мраморный пол, прислонившись головой к одному из постаментов. Он размял ноги, пригладил волосы и ослепительно улыбнулся.

– Отличная работа, Феникс.

В Париже Северин частенько так говорил. И эти слова согревали ее. Чем дольше она смотрела на него, тем больше узнавала его улыбку. Лайла как-то назвала ее улыбкой «сытого волка».

Она не видела этой улыбки с тех пор, как умер Тристан, но хорошо ее помнила. Он всегда так улыбался перед тем, как приобретение падало ему в руки, когда все шло по плану, и эта улыбка была знакома Зофье так же хорошо, как стеклянные перегонные кубы и измерительные приборы, когда-то заполнявшие полки ее лаборатории в Эдеме.

Последнее время она не позволяла себе думать о том, что оставила в Эдеме, потому что вероятность ее возвращения туда была очень мала. Однако, если вернулась улыбка Северина, возможно, вернется и многое другое.

– Я знаю, – ответила она.

Северин расхохотался.

СПУСТЯ ЧАС ПОИСКА ВЫХОДА в веренице потайных коридоров Дома Януса они наконец смогли выбраться наружу. Холодный воздух обжигал легкие Зофьи, когда они вместе с Гипносом, Энрике, Лайлой и Северином петляли по проходам с низко нависающими потолками, которыми были пронизаны улочки Венеции. В ушах у нее до сих пор звенело от взрыва, и она принялась считать фонари, свисавшие с карнизов. Она убеждала себя в том, что каждый фонарь, который она видела, делал ее путь из тьмы к свету на шаг короче.

Неизвестность страшила ее. Беспокоила ее словно зудящее место в душе, бесконечно расчесываемое ее мыслями. Лишь напоминание о том, что Лайла зависела от нее, немного ослабляло панику, однако Зофья не могла перестать думать о Хеле, и звуки и хаос, оставшиеся в ее памяти после завершения приобретения на Карнавале, лишь еще больше убеждали ее, что она слишком многого не знала. Зофья настолько ушла в себя, считая фонари, что почти не слышала разговора рядом с собой, пока Северин не окликнул ее.

– Что? – спросила она громко, когда они остановились перед изогнутой аркой.

Вдали расстилалась мерцающая черная вода перед Мостом Риальто. Торговые палатки на рынке были закрыты, и никто не попадался им на пути, кроме бродячих котов.

– Взрывное устройство, – сказал Северин. – Полагаю, несложно было прицепить его к гондоле Руслана.

Проблем? Нет, подумала Зофья, мгновенно возвращаясь мысленно к поцелую с Энрике. Эта мысль была приятной, даже вызывала ощущение счастья, как воспоминание о камине, горевшем в гостиной родителей зимой, даря ощущение полной безопасности. Но затем она вспомнила о потерянном письме Хелы, и ее лицо помрачнело.