Бронзовый воин

– Там есть овраг. Отсюда его не видно, но благодаря ему войска Теламона не смогут подойти с этой стороны. Придется ему разворачиваться и присоединяться к Фараксу. А это значит, что вся армия будет стоять лицом к западу, а к тому времени, как начнется битва…

У Гиласа перехватило дыхание.

– Солнце будет светить им в глаза!

Акастос кивнул.

– Ловко придумано, – произнес Гилас. – Но Воронов намного больше, чем нас. А ты как будто все равно надеешься на победу.

– Надежда есть всегда.

Акастос примолк, а потом произнес изменившимся голосом:

– Гилас, я должен задать тебе один вопрос. Когда мы шли через перевал, ты сказал, что видел призраков. Был среди них мужчина, похожий на меня, только моложе?

Гилас покачал головой.

– Извини. Если дух твоего брата там и был, то я его не заметил.

Акастос печально кивнул. Его взгляд стал отсутствующим: мыслями он вернулся в прошлое. Гилас не понял, боится Акастос встретить призрак брата или мечтает об этом.

Набравшись храбрости, Гилас спросил о том, что хотел узнать еще зимой:

– Как… То есть почему ты убил брата?

Акастос протяжно вздохнул:

– Из-за женщины. Брат был влюблен в нее, а Вороны сказали ему, будто я тоже положил на нее глаз. Якобы она мне отказала, а я принудил ее силой. Тогда брат набросился на меня… – Акастос опустил взгляд на свою руку, лежавшую на рукоятке меча. – Завтра мой последний шанс, Блоха. Пятнадцать лет назад я поклялся уничтожить Воронов и тем самым задобрить дух брата. Я должен убить Фаракса или Теламона. Пролью кровь высокорожденного Ворона – мой брат обретет покой, а я навсегда избавлюсь от Злобных.

Акастос как будто даже не сомневается – задача ему по плечу. До чего же Гилас восхищается этим человеком, который много лет прожил в страхе, боролся с невообразимыми трудностями, однако не опустил руки!

Но Акастос – воин, он знает, что делать на поле брани. Глядя через равнину на далекие костры Воронов, мальчик представлял бесчисленное множество мечей, кинжалов и стрел – и завтра все они будут нацелены на него. Гилас позавидовал женщинам и детям – они-то останутся в лагере!

– Тебе страшно, – тихо произнес Акастос.

Гилас кивнул:

– Выходит, я трус, совсем как мой отец? Вдруг я поступлю так же, как и он, и сбегу с поля боя?

– Ты не все знаешь про своего отца, Блоха. Когда Экион взял тебя в плен, ты сказал ему, что у тебя на руке татуировка Горного Клана – клана твоего отца. А на Кефтиу ты говорил, что мать оставила вас с сестренкой на Горе завернутыми в медвежью шкуру, – Акастос помолчал. – Твои слова навели меня на мысль. Я понял: твой отец не был рядовым членом Горного Клана. Он был их вождем.

Гилас опешил.

– Он отказался сражаться, потому что считал: у его людей будет больше шансов выжить, если они укроются в Горах.

– У трусов всегда отговорки! – с горечью выпалил Гилас.

– Твой отец прежде всего заботился о своих людях. – Акастос помолчал. – А когда Вороны его наконец выследили, он бился с ними до конца и погиб смертью храбрых.

– Но он не пошел в бой, когда ты нуждался в его помощи, – не сдавался Гилас.

– Нет, не пошел.

– А я пойду.

– Знаю, Блоха. – Акастос положил руку ему на плечо. – Перед сражением боятся все.

– И даже ты?

– Ясное дело. Причем с каждым разом собраться с духом все тяжелее.

Гилас хотел было ответить, но тут подбежал Номиос и что-то спросил у Акастоса. Оба зашагали прочь, и мальчик остался один.

Найдя одинокое тамарисковое дерево, он принес подношение. Гилас отдал Покровительнице Зверей половину своего пайка и попросил ее защитить Пирру, Разбойницу, Эхо и Исси, где бы та ни была. А еще он молился, чтобы Акастос и Перифас выжили.

– …И я тоже, если можно, но главное – сбереги других.

Потом Гилас отправился на поиски Пирры.

Однако шатер, который девочка делила с Хекаби, оказался пуст. К тому же все вещи исчезли.

– Они ушли, – сказала женщина, зашивавшая поблизости тунику.

– Куда?

Женщина откусила нитку и махнула рукой куда-то в сторону Горы.

– Зачем – не знаю.

Гилас застыл, глядя в темноту. От горячего ветра щипало глаза.

«Должен быть другой способ победить Воронов! – кричала Пирра. – И я его найду!»

А теперь Пирра ушла. Но куда? И что она задумала? Одно Гилас знает точно – неизвестно, увидит ли он ее снова.

В десяти шагах среди кустов терновника мальчик разглядел в темноте знакомый силуэт.

– Разбойница! – прошептал Гилас.

От глаз львицы отразился звездный свет. Она вскинула морду и принюхалась. Но уловив запах Гиласа, Разбойница не побежала к нему, а отвернулась и бесшумно скрылась в темноте.

Мало ему Пирры! Теперь и львица туда же!

Гилас обернулся. В лагере люди заворачиваются в плащи и укладываются спать. Сколько же здесь народу… Но никогда еще Гиласу не было так одиноко.

19

Мальчик еще раз позвал львицу. По его голосу Разбойница поняла: она нужна ему. Как же ей хочется выскочить из укрытия, кинуться к мальчику, обнять его за шею передними лапами и потереться мордой о его морду!

Но человеческий детеныш тоже нуждается в ней. Малышке очень грустно, да и вообще ей еще рано бродить по Горе одной.