Бронзовый воин

– Трудно сказать. Но одно я знаю наверняка: сейчас ты ничего не можешь для него сделать. Позволь Гиласу поступать так, как он считает нужным.

Пирра чуть зубами не заскрипела.

– Я не намерена сидеть сложа руки и ждать, чем закончится битва! Должен быть другой способ бороться с Воронами!

Хекаби не ответила. Она сидела, повернувшись к пику Ликас и сцепив руки на коленях.

На лице знахарки задумчивость, но от нее так и исходит свирепая решимость.

Проследив за взглядом Хекаби, Пирра различила далекие красные огоньки факелов. «Лапитос», – пронеслось в голове. Эта крепость – родовое гнездо Воронов. Отсюда ведет начало Дом Короносов. Но это было задолго до того, как они позарились на богатые северные земли и захватили сами Микены.

Тут Пирру осенило. У девочки даже дыхание перехватило. Нет, план слишком дерзкий, ничего не получится!

– У меня тут появилась идея… – начала Пирра. – Ты, случайно, не о том же думаешь?

Хекаби повернулась к ней. Свет костра выхватил из темноты белую прядь на виске. Глаза знахарки сверкнули.

– Говори первая.

Пирра облизнула губы:

– Повстанцы рассказывают, что Вороны отобрали у крестьян половину всего, что те произвели. Награбленное хранится в кладовых Лапитоса. Лен, шерсть, а сосудов с оливковым маслом и вовсе не счесть…

Губы Хекаби изогнулись в подобии улыбки – по-настоящему она никогда не улыбается.

– Я бы на их месте глядела в оба, – тихо произнесла знахарка. – Вдруг кто-нибудь устроит пожар? Помнишь слова Оракула: «Дом Короносов поглотит пламя»?

Пирра потыкала палкой угли. В небо взлетел сноп искр. Если завтра повстанцы будут разгромлены, шансов уцелеть у Гиласа мало. Но об этом даже думать невыносимо. Поэтому Пирра сосредоточилась на мыслях о мести.

– Представь – Вороны выиграют битву, – вполголоса обратилась девочка к Хекаби. – Вернутся в Лапитос, а там…

Знахарка невесело рассмеялась:

– Одни дымящиеся развалины!

* * *

Накануне битвы без дела никто не сидит: одни красят щиты, другие чинят доспехи, третьи точат оружие. Главное – не думать о завтрашнем дне.

Лучники подстригли бороды и собрали волосы за спиной, чтобы они не мешали стрелять. Те, чье оружие – праща, набрали в мешочки самых гладких и круглых камешков. Все помылись, натерлись маслом, расчесали волосы и заплели их в косы. Если бойца завтра убьют, он должен быть готов ко встрече с богами.

Акастос приказал Гиласу экипироваться, и женщины выдали мальчику стеганую льняную тунику, юбку из прочной свиной кожи, перевязь для меча, удивительно тяжелый щит из воловьей кожи и (Гилас глазам своим не поверил) полный комплект бронзовых доспехов.

В тунике мальчик быстро взмок, не говоря уже о том, что она сковала движения. Да и в доспехах не повернешься. А в шлеме плохо слышно: к нему прикреплены щитки, закрывающие уши. Гилас нашел тихое место и сел на землю, собираясь их отрезать. Мальчик со стыдом заметил, что у него трясутся руки, да так, что нож трудно удержать.

– На, возьми, – вдруг произнес голос Акастоса.

Гилас вздрогнул. Верховный Вождь бросил ему на колени две кожаные манжеты.

– В них пот не будет стекать на руки. Оружие держать удобнее.

– Спасибо, – буркнул Гилас, молясь, чтобы Акастос не заметил, как его трясет.

Чтобы отвлечь Верховного Вождя, мальчик спросил, где он раздобыл бронзовые доспехи и великолепный меч с золотой рукоятью. Акастос ответил, что в Микенах и то и другое принадлежало ему, а много лет назад, когда власть захватили Вороны, Перифас спрятал и доспехи, и меч, и личную печать.

– Тогда он был примерно твоих лет. Парень так и не поверил, что я мертв.

Гилас водрузил на голову шлем и встал. Ночь выдалась жаркой, воздух казался тяжелым. Гилас сделал глубокий вдох, но легче дышать не стало.

– Что изображено на твоей печати? – спросил мальчик Акастоса.

Тот показал печать из зеленой яшмы. На ней вырезан воин, а рядом с ним стоит лев. Рука воина лежит на гриве зверя.

– Микенский Лев, – произнес Гилас.

Разбойница все не появляется, и мальчик отчаянно скучает по ней.

Гилас спросил Акастоса, сделала ли Хекаби амулет против Злобных. Верховный Вождь медленно кивнул.

– Она дала мне вот что. – Акастос коснулся черного мешочка на шнурке, висевшего у него на шее. – Но Хекаби сама не знает, поможет ли он, и если да, то надолго ли.

– Уже стемнело, а Злобных не видно, – ободряюще заметил Гилас. – Может быть, чары Их не подпускают.

Губы Акастоса изогнулись в усмешке.

– Может быть. Но действует магия или нет, завтра я поведу повстанцев в бой. Таков мой долг. Или мы сокрушим Воронов, или они нас.

Акастос говорит так спокойно! Всем своим видом он излучает силу и уверенность. Сразу видно, что перед тобой бывалый воин, сражавшийся во многих битвах.

«А я что здесь делаю?» – вдруг подумал Гилас. Пирра права, он всего лишь мальчишка среди мужчин, ему не место на поле брани.

Верховный Вождь устремил на Гиласа испытующий взгляд, потом мотнул головой.

– Пойдем со мной.

Они дошли до края лагеря. Здесь не слышно ни людей, ни вьючных животных, лишь звонко и ритмично стрекочут ночные сверчки.

Акастос указал на юг, где простиралась каменистая земля: