Бронзовый воин

Когда Акастос объявил, что их проводником станет Гилас, повстанцы возмутились. Мальчишке еще пятнадцати нет, а он поведет взрослых мужчин? Некоторые решили, что это шутка, а другие принялись насмехаться над Гиласом, спрашивая, где его лев и куда подевалась девчонка, умеющая превращаться в птицу.

Экион старался больше всех.

– Мальчишка даже издали бой не видел, – презрительно ухмыльнулся он. – И ты предлагаешь нам идти за ним?

– Я не предлагаю, – невозмутимо ответил Акастос. – Я говорю, что вы будете делать.

Тут Экион сдался, но с тех пор не сводил с мальчика глаз, дожидаясь, когда тот оступится.

К середине дня они достигли вершины перевала и теперь спускались в предгорья, но тут Акастос объявил привал.

Гилас чуть не лопнул от досады.

– Вот доберутся до лагеря – и пусть себе отдыхают!

– Людям надо поесть сейчас, – возразил Акастос. – Когда у воинов нет сил сражаться, толку от них мало!

– Если они опоздают, толку от них будет еще меньше, – парировал мальчик.

– Гилас, ты знаешь дорогу, а я знаю, что нужно моим людям. Так что заткнись и ешь.

Акастос отошел поговорить с разведчиками, следившими, не идут ли Вороны, и маленькая разношерстная армия устроилась под соснами. Женщина предложила Гиласу оливки и лепешку из желудей, но тот лишь отмахнулся и пошел искать Свирепого.

Жеребец вместе с ослами замыкал колонну. Животных старались держать как можно дальше от Акастоса: они, похоже, чувствовали, что его преследуют Злобные, и шарахались от Верховного Вождя в страхе.

При виде Гиласа Свирепый приветливо заржал. Присоединившись к стаду, он стал спокойнее и покладистее. Конь даже не взбрыкнул, когда ему на спину погрузили часть поклажи.

– Ну зачем нам этот привал? – ворчал Гилас, гладя жеребца по костлявому носу.

Вдруг мальчика охватило безумное желание вскарабкаться Свирепому на спину и ускакать на поиски Пирры и Исси.

Конь фыркал и раздувал ноздри: он заметил что-то на скале.

Вытянув шею, Гилас разглядел серые фигуры, смотревшие на него сверху вниз. Рука сама собой скользнула к уаджету.

– Не бойся, Свирепый, – спокойно произнес Гилас, хоть он и сам оробел. – Они не желают нам зла.

С тех пор как они ступили на перевал, ему встретились несколько привидений. Должно быть, жертвы мелких стычек. Некому было их хоронить и проводить нужные ритуалы. Гилас никому не сказал про призраков: он ведь не хотел, чтобы началась паника! Но от этого ему стало совсем одиноко. Жаль, что рядом нет Пирры. Хотя, будь она здесь, Гилас скрыл бы от нее худшее. Раньше фигуры призраков выглядели размыто и мальчик замечал их мельком, краем глаза, но теперь он видел их так же ясно, как Акастоса или Перифаса.

Но еще больше пугало другое. Вдруг два лета надежд закончатся жестоким ударом и среди духов он увидит призрак сестренки?

* * *

Не успели они снова отправиться в путь, как из-за переполоха в конце колонны пришлось останавливаться снова.

– Ну что опять? – проворчал Гилас.

Ослов что-то напугало, а Свирепый сбежал от мальчика, который вел его в поводу, и укрылся в зарослях чертополоха.

Когда Гилас добежал до животных, ослов уже почти успокоили, зато Свирепый вставал на дыбы и замахивался копытами, а столпившиеся вокруг мужчины только еще больше выводили его из себя.

– Пропустите меня, – отдуваясь, выговорил Гилас. – Отойдите все!

Свирепый перепуган. Беднягу трясет с ног до головы, а каштановая шерсть потемнела от пота. Нет, тут дело не в призраках. Гилас взялся за поводья и погладил жеребца по напряженной шее.

– Они испугались, – сказал мальчик, который вел Свирепого. Дрожащим пальцем он указал на полосу сосен на скале. – Я там ничего не вижу, но тоже что-то чувствую!

Как и Свирепый, мальчишка взмок от страха, да и все остальные тоже.

Гилас выставил ладонь козырьком – да так и застыл. Быть того не может! Еще даже темнеть не начало, а на краю скалы, будто гигантские темные стервятники, уже расселись Злобные!

Виски заныли, а сердце бешено заколотилось. Эти длинные шеи, напоминающие змей, эти красные воспаленные глаза, в глубине которых бушует пламя Хаоса…

Свирепый фыркнул и дернул поводья. Гилас стал его ласково уговаривать, но мальчик и сам готов был броситься наутек, не разбирая дороги, – куда угодно, лишь бы подальше от Них!

В этот момент огромные кожистые крылья с шуршанием развернулись. Но на глазах у Гиласа духи воздуха и тьмы полетели в другую сторону и исчезли среди облаков. Ужас, сковавший всех вокруг, отступил. Люди вздохнули свободно.

– Что это было? – спросил Акастос, когда Гилас вернулся в переднюю часть колонны.

– Животных что-то напугало, – ответил мальчик.

– Это понятно, – бросил Акастос. – Вот только что? – Оглянувшись через плечо, он наклонился к мальчику. – На привидений не похоже, – шепотом прибавил Акастос.

– В Горах призраков хватает, – ответил Гилас. – Они мне являлись.

Но светлые глаза Акастоса будто видели его насквозь.

– Но призраков животные так не боятся, а тут даже взрослых мужчин в дрожь бросило.

– Откуда Они взялись? – прошептал Гилас. – Злобные появляются только ночью, после темноты!