Бронзовый воин

– Они становятся сильнее, – мрачно проговорил Акастос. – Уже некоторое время это чувствую. Теперь Они приносят Тьму с собой. По крайней мере, так мне кажется.

– Но почему?

– Кто знает? Может, подношения Воронов принесли свои плоды.

– Тогда чем скорее мы объединимся с другими повстанцами, тем лучше! А Хекаби наложит свои чары.

– Главное, чтобы они подействовали, – буркнул Акастос.

* * *

– Как это – больше не искала? – вскричал Гилас. – Я тебя зачем в Дентру отправлял? Исси найти!

– Говорят тебе – ее там не оказалось! – вспылила Пирра. – Гилас, мы напали на ложный след! Вор-невидимка – мальчик!

– Откуда ты знаешь? Ты его даже не видела!

– Так сказала Хекаби! Зачем ей врать?

Гилас понимал, что Пирра права, но не желал это признавать. Ведь тогда придется признать и то, что об Исси никто ничего не слышал целых два лета. Выходит, сестренки, скорее всего, нет в живых.

До лагеря ликонианских повстанцев армия добралась к ночи.

Он располагается у самого подножия пика Ликас на длинной каменной гряде, поросшей оливами и тамарисковыми деревьями. По всему гребню тянутся ряды разномастных шатров и шалашей. Несколько сотен измученных, отчаявшихся повстанцев приняли вновь прибывших как дорогих гостей. Приятно делиться съестными припасами и новостями у костра, не боясь, что тебя вот-вот заметят Вороны: вражеские костры горят далеко, на краю равнины.

Акастос и Перифас ушли совещаться с командирами, а Гилас разыскал Пирру. Она сидела у огня возле маленького шатра в дальней части лагеря. Они с Хекаби чуть-чуть опередили армию Акастоса. Дорогу им показали разведчики, разыскавшие женщину и девочку в Дентре. Эхо устроилась на ночлег на ближайшем дереве, а вот Разбойницы нигде не видно. Хекаби ушла собирать травы для чар против Злобных. Знахарка подтвердила, что Они и впрямь набирают силу, и сказала, что не знает, будут ли чары работать так, как раньше.

Когда Гилас заметил Пирру, она водила лезвием ножа по точильному камню. А сейчас села и опять взялась за работу.

– Я сделала все, что могла, – тихо произнесла она. – Но никаких следов Исси не нашла.

В свете огня Пирра выглядела уставшей, под глазами залегли синеватые тени.

– Извини, – произнес он. – Зря я вспылил.

Оглядев свой нож, Пирра вытерла его о тунику и убрала в ножны.

– Что верно, то верно.

Гилас сел рядом с Пиррой и положил руки на колени.

– А где Разбойница?

– В предгорьях. По-моему, ей не нравится, что здесь столько людей и собак. – Помолчав, Пирра спросила: – Хочешь, чтобы я поискала и ее тоже?

– Пирра, я же извинился. Просто…

Раздосадованный, Гилас осекся. Как объяснить Пирре, что он пережил? Сначала отчаянно надеялся, что после долгожданной встречи с Исси и мукам совести, и тревогам придет конец, а потом добрался до лагеря и все надежды рухнули.

Гилас взглянул на вьющиеся черные волосы Пирры, на ее бледное строгое лицо. У нее сестры никогда не было, ей не понять.

* * *

«Теперь все по-другому», – думала Пирра, наблюдая, как угли в костре разваливаются и посылают в ночное небо искры.

После стольких дней, проведенных в Горах, лагерь повстанцев ее ошеломил. Запахи, грязь, шум. Повсюду ослы и козы, собаки ищут объедки, дети на побегушках носятся туда-сюда. Женщины готовят, ухаживают за ранеными, чинят доспехи, мастерят стрелы, а мужчины и мальчики тренируются перед битвой. Все здесь или мессенийцы, или ликонианцы, но и тех и других объединяют грубость и воинственный настрой. Мало того – Акастос оказался Верховным Вождем Микен! Голова идет кругом. Пирра остро осознала, сколько в ней кефтийского. Чужестранке среди этих людей места нет.

Да и у Гиласа вид такой же суровый и воинственный. Нос и лоб образуют одну прямую линию, как у всех ликонианцев. С болью в сердце Пирра вспомнила, какой надеждой светились эти золотисто-карие глаза, когда Гилас разыскал Пирру, и как этот свет погас, стоило ей признаться, что она не нашла Исси.

– Ты поела?

– Да, – соврала Пирра. – А ты?

– Мм…

Их взгляды встретились, но оба тут же поспешно отвернулись. Потом, будто по команде, встали и замерли, глядя на походные костры на каменной гряде и усталых, покрытых дорожной пылью людей. Позади пик Ликас закрывал собой звезды. У его подножия на севере Пирра разглядела россыпь мерцающих красных точек: Хекаби сказала, что там стоит крепость Воронов, Лапитос. На востоке темноту над равниной озаряла полоска из таких же красных искр.

– Там лагерь Фаракса, – тихо произнес Гилас.

Пирре стало не по себе.

– Большая у него армия.

– Скоро она станет еще больше. Разведчики докладывают, что воины Теламона перешли через основной перевал. На юге части его отряда объединятся.

– Выходит, атаковать нас будут и с юга, и с востока.

В темноте Гилас кивнул.

– Акастос говорит, что мы займем позицию прямо под каменной грядой, неподалеку от лагеря. – Мальчик помолчал. – Если ситуация будет складываться не в нашу пользу, женщины и дети побегут в предгорья. Акастос считает, что Вороны доберутся до нас завтра, ближе к вечеру. А потом начнется битва.

– «Мы займем позицию»? Мы? – резко переспросила Пирра. – Только не говори, что собираешься участвовать в сражении!