Брось мне вызов

– Боюсь, семейная драма еще не началась. Прошу прощения за то, что допустил бестактность и назвал тебя своей девушкой, не обсудив это с тобой.

Я сканирую свой разум, сердце и опрашиваю бабочек в моем животе, но не нахожу ни капли обиды. Вместо этого я ощущаю искрометное счастье.

– Все хорошо. Я знаю, что между нами гораздо больше, чем просто «веселье», как ты говорил, но не стоит сейчас об этом беспокоиться. Сосредоточься на своей семье, и я последую твоему примеру. Это то, что сделала бы хорошая девушка и хороший ассистент.

Я наигранно подмигиваю, надеясь рассмешить его или хотя бы вызвать улыбку. Но в результате уголки его губ лишь слегка дергаются, и он снова становится серьезным.

– Я должен бросить тебе вызов, очень важный вызов.

Его нервное состояние заставляет меня нервничать, и я молюсь любому призраку его предка, бродящего по этому коридору, чтобы Колтон не попросит у меня трусики перед встречей с родителями. Потому что я сделаю это и выставлю себя полной дурой перед ними. Я, скорее всего, в любом случае сяду в лужу, но, по крайней мере, если я вдруг описаюсь, лишний слой хлопка все впитает, прежде чем я обмочу ковер.

– Ладно.

– Все, что ты здесь увидишь и услышишь, должно остаться между нами. Ни твой отец, ни Тиффани, ни люди в офисе не должна об этом знать. Только мы. Я обнародую то, что мне нужно и когда мне нужно, но я хочу, чтобы эта жизнь была отделена от той. Бросаю тебе вызов… сохранить мой секреты.

Я останавливаюсь в коридоре, позволяя Альфреду и остальным повернуть за угол, чтобы хоть ненадолго остаться наедине, но они, кажется, не слушают наш разговор, обсуждая последние оценки Лиззи в школе. Повернувшись к Колтону, я рассматриваю его лицо. Кажется, его смущают тайны его жизни, и он боится, что кто-нибудь заглянет за занавес, который создал Колтон Вулф, руководитель «Фокс».

– Тебе не нужно бросать мне вызов. Или приказывать как своей ассистентке. Я уважаю то, что ты хочешь быть самим собой, а не тем, кем вот это все делает тебя. – Я обвожу рукой коридор, украшенный старинными картинами, мраморными бюстами и закрытыми дубовыми дверями, ведущими в многочисленные комнаты.

– Спасибо, Эль. – Колтон целомудренно целует меня в губы и вновь ведет за Альфредом.

Сразу за углом открываются двойные двери, и Альфред ждет справа от них. Взмахом руки он приглашает нас в комнату. Он громко оповещает:

– Господин Колтон и мисс Эль Страйкер.

Я подпрыгиваю и тут же чувствую себя дурочкой, но у старика неожиданно прорезается голос, как у конферансье матчей по реслингу, а я определенно не готова драться.

Когда Альфред сказал, что Вулфы ждут в гостиной, я представляла себе вычурную, причудливую комнату, где дамы потягивают чай и надкусывают малюсенькие бутербродики. Что-то белое с побрякушками. Но все оказалось совсем не так.

Комната похожа на пещеру. Это единственная мысль, которая приходит мне в голову, когда я осматриваю пространство со сводчатыми потолками, стенами, обшитыми панелями, и изысканной мебелью. На задней стене – пять высоких окон, украшенных тяжелыми шторами и покрытых витражами, что делает их похожими на окна над лестницей. Ровные лучи света проникают в комнату и падают на толстое ковровое покрытие, разбиваясь о тени каменных колонн между стеклами. Если бы я не знала, что это их семейный дом, то решила бы, что зашла в самую древнюю церковь в истории, от пола до потолка и от окон до стен.

– Божечки, а я-то думала, что твой кабинет шикарный, – шепчу я, когда мы заходим в комнату.

Мужчина откашливается, и я смотрю на двух людей, которых раньше не встречала. Этот мужчина, очевидно, отец Колтона. У них одинаковые плечи и грудь, но его лицо уже, что делает его сморщенным и резким. Он носит хаки, и его белая рубашка буквально ослепляет, выглядывая из прорезей жилета. Если бы мне пришлось угадывать, я бы сказала, что он катался верхом. Либо это, либо британская элита возвращает моду на брюки галифе. По мне, так то и другое вполне возможно.

Мать Колтона явно подарила свое идеальное лицо сыну и дочери с такими же пронзительными глазами и четкими скулами. На ее шее висит красивая нитка жемчуга, на вид старинная, с небольшой брошкой посередине. На ней простое и элегантное платье, облегающее до запястий со струящимся трапециевидным подолом до колен. Она выглядит так же аристократично, но ее улыбка значительно теплее, чем холодное безразличие мужа.

– Колтон, какой приятный сюрприз, – говорит мать Колтона и подходит, чтобы обнять его. – Как же я соскучилась! Сколько лет!

– Мама, – говорит Колтон хриплым голосом. – Я тоже скучал по тебе.

Они обнимаются, и я вижу, что какие бы семейные разногласия между ними ни были, они с матерью очень любят друг друга.

– Тебе следовало приехать раньше. – Она смягчает легкое недовольство, убирая с его плеча невидимую нитку, как будто она не может не коснуться его, но не знает, как это сделать без оправдания. – Я так волновалась за тебя.

Разве они не кладут руки друг другу на плечи? Или, если это чересчур, может, просто берут друг друга под руку?