Брошенные тексты. Автобиографические записки

Это была моя первая встреча с Богомоловым. Костя приехал на мопеде. Познакомились, начали репетировать. Я играл придворного художника, который идеально существует, лавируя в коридорах власти. Репетиции были веселые, мы все время хохотали, придумывали что-то, из этого вырастала роль. Костя предлагал совершенно неожиданные вещи, было безумно интересно и легко. Однажды я был у Зураба Церетели в гостях, в его бесконечной галерее с бесконечными натюрмортами на стенах. Он рассказал мне, что каждое утро встает в 6 утра, идет в мастерскую и рисует, и так каждый день. Я позаимствовал у него эту фразу: «Каждое утро встаю в 6 утра и пишу, пишу…» Костя приветствовал любые идеи, что-то оставлял, что-то отсекал. Так к финалу родился образ художника на все времена, который встраивается в любую систему, в итоге формируя само время.

С богомоловским «художественным деспотизмом» я неожиданно столкнулся, когда из репетиционного зала мы вышли на сцену. Оставалась неделя до премьеры. Костя стал предельно собран. Все, что не имело отношения к спектаклю, ушло на дальний план. Он словно выключил в себе клавишу «товарищеское общение» и заработала одна, на всю клавиатуру — «режиссер-постановщик».

На премьере Костя, наконец, выдохнул, и выдохнули мы. Это был замечательный спектакль. Мы все, актеры, были влюблены в Костю, в его юмор, фантазию, дерзость.

2009

Слава на коне с Долгоруким

Мама долго болела. Ей становилось все хуже, но ты все равно думаешь: «Это же мама, она будет всегда». Рано утром позвонила ее помощница, сказала: «Игорь, приезжайте, пожалуйста, скорее, Анне Павловне совсем плохо». Мы с братьями встретились на квартире, мама лежала бледная, рядом врачи «скорой помощи». «Что это вы собрались целой делегацией?» — пошутила она, наша сильная мама, привыкшая тащить на себе всю семью. Мама, с юмором перемалывающая любые трудности, мама, которая учила нас сохранять достоинство в любой ситуации, похудевшая и бледная, лежала на диване и ничего не могла изменить.

Ее повезла машина «скорой помощи», а мы с братьями сели в мою машину и поехали вслед за ней. Больница. Подбежали к двери операционной, но дальше нас не пустили. Я так хотел сказать маме что-то хорошее, подержать ее за руку, сказать «Мамуля, мы тебя ждем» и увидеть, как она улыбнется своими синими глазами в ответ.

Вечером у меня был спектакль «Пиквикский клуб», после него мы с братьями договорились ехать в больницу. Увидев на служебном входе Вадика и Славу, по их лицам я понял, что случилось.

После ухода мамы папа переехал жить ко мне. Мы были вместе. И он сильный, он справился. У папы какое-то невероятное жизнелюбие. Все, с кем он пересекается, влюбляются в него. Человек живет, пока ему интересен мир вокруг. Папа всегда с книгой, газетой или радиоприемником в руках. Он преподает в Школе-студии МХАТ предмет «Актер у микрофона». Студенты его обожают. В разные годы его учениками были: Володя Машков, Евгений Миронов, Сергей Безруков, Гоша Куценко, Паулина Андреева, Андрей Бурковский…

Слава, сын мамы от первого брака, старше нас с Вадиком на 9 лет. Он прекрасный актер, тоже окончил Школу-студию МХАТ. Руководителем его курса был знаменитый мхатовский актер Павел Владимирович Массальский, а одним из преподавателей — Иван Михайлович Тарханов. Восемь лет спустя он стал руководителем моего курса. В институте до сих пор ходят легенды, о том, какие Слава делал капустники. Мы же дома наблюдали, как мама всеми силами старается остепенить нашего сверхэмоционального брата, чтобы его не исключили за поведение из института. И когда однажды в ночи вместе с двумя однокурсниками он залез на памятник Юрию Долгорукому, мама схватила папу, и они помчались на улицу Горького, туда, где возвышался бронзовый полководец. Кто-то позвонил и сообщил о том, что напротив ресторана «Арагви», в том месте, где стоит памятник основателю Москвы, происходит нечто странное: «конь один, а Долгоруковых несколько». Одного из них мама идентифицировала мгновенно. Ее волновало не столько раздвоение, а вернее, растроение личности князя, сколько необходимость не дать второкурснику Славе Дубинскому опрокинуться вниз с бесчувственного монумента. В этот раз все обошлось. Но уже на третьем курсе мама стояла на коленях перед Вениамином Захаровичем Радомысленским, легендарным ректором Школы-студии МХАТ, умоляя не выгонять сына за его очередную фантазию.

Слава после окончания института поработал в Московском областном театре, но ему было тесно в этих рамках, его природа человека-оркестра рвалась наружу. Он перешел в Москонцерт, много работал на эстраде, какое-то время был режиссером на «Радио Рокс», вел множество разных мероприятий. Сейчас работает в Новом театре Сочи. По профессии.

2010

Людмила Гурченко