Брошенные тексты. Автобиографические записки

В обеденном перерыве лег на метровом диване в позе эмбриона, вырубился в секунду. И не стало ничего: ни павильона с декорацией кухни, ни съемочной группы, ни стынущего обеда в пластиковом боксе, ни мыслей: как все успеть. И все вернулось обратно с шепотом: «Просыпайтесь, обед закончен, пора на грим и в кадр». Ни один сустав, ни одна жилка не шелохнулись. «Сделай мне, пожалуйста, чай», — без интонации прошу Таню, ассистента по актерам. Надо выдернуть себя из этого вакуума. Сел. Остывший обед. Пошел. Как все успеть? И вот я мчусь по Третьему кольцу в гостиницу «Украина» — нельзя не помочь зерновой компании отметить 10-летие!

Костюм, белая сорочка, галстук, понеслось: «Я бесконечно счастлив видеть вас в этом роскошном зале, где сегодня лидер зернового рынка, компания N, проводит свой юбилей! Я давно слежу за вашей компанией и часто задумываюсь, если бы не вы, что было бы с нашим зерном?!»

Год назад вел в «Крокусе» юбилей компании, производящей корм для свиней. Под конец, чтобы максимально подчеркнуть значимость события, выпалил: «Если бы свиньи могли говорить, они сказали бы вам спасибо!» На днях где-то что-то вел, и ко мне подошел человек из менеджерской группы со словами: «Я такого не видел. Вы глумитесь, а они счастливы и благодарны!»

С утра снова съемка в «Кухне». Парик. Шрам через всю щеку. Мотор. Начали.

27 июня

Утро. «Як-42». Эстетика 60-х в советском исполнении. Минимализм. Синий унитаз в туалете. Стюардесса в синей спецформе и синем платке говорит: «Здравствуйте, Игорь. Вы меня не помните? Я вам писала». Я аж огляделся по сторонам — никто не слышит? Во-первых, не помню, во-вторых, куда, о чем, почему писала? У нее подкачана губа, верхняя, а может, и нижняя. Вежливо извинился, что не ответил на письмо, и сел в кресло. Толстовка и капюшон на голову. Включаю авиарежим. Можно расслабиться. Недосягаем я. Заметил, что практически всегда, когда попадаю в аэропорт, у меня улучшается настроение. Видимо, это зона, в которой выпадаешь из времени.

Когда день сменяется ночью
и луна крадется меж крыш,
я понимаю, что люблю тебя очень,
очень люблю тебя, когда ты спишь.

30 июня

Закрытие сезона в МХТ. Встретил во дворе театра Олега Павловича Табакова, помог ему выйти из машины. Оперся мне на руку, говорит: «Нога болит. Никогда не понимал, что такое „не могу“. Привык все делать сам и быстро». Идем с ним под руку туда, где уже накрыты столы, сидят артисты. Это он ввел традицию собираться во внутреннем дворике МХТ и отмечать закрытие сезона. Табаков берет микрофон, всех приветствует, шутит, преображается. Выдыхаем.

5 июля

Надо встретиться с Толей Зубковым по поводу диска. Девять песен записаны и почти сведены, надо дописать еще три. Определился с названием. «На бегу».

6 июля

На днях вел 10-летие «Татлер клуба». Организаторы уже ждали меня. Прочитал вводные за минуту до выхода на сцену. В зале все цинично пресыщенные, нужно быть над ними, иначе сожрут. В этом положении рассказываю о том, как за стенами тысячи людей мечтают попасть сюда, а один из учредителей спешит сейчас на метро, путаясь в переходах с радиальной на «Кольцевую». Говорю о спонсоре, уместно предоставившем специально для этого события сертификат на отбеливание зубов на тысячу долларов США. И, вручая какой-то девице какой-то набор косметики, поздравляю с тем, что у нее, наконец-то, появилось то, о чем она так мечтала. Теперь лотерея. Алчная ручка Кати страстно и нежно перебирает лотерейные номерки в вазе, теребя их, словно играя нами, дразня нас, и наконец, достает номер… А, этот номерок у девушки на втором этаже… «Бегите же к нам на своих семнадцати сантиметровых каблуках». Вывел на сцену для участия в лотерее какую-то диву, закачанную настолько, что рот не открывался в улыбке. Говорю: «Вы напряжены, и я вас понимаю. Слишком высока ответственность». Ни один мускул на ее лице не дрогнул. Ботокс, конечно, великая штука. Ах, если бы можно было единоразово использовать его, играя невозмутимых героев.

В зале сидит моя бывшая жена Маша. Наверное, никогда не смирюсь с этим. То есть нет никакой боли. Просто понимание того, что это моя женщина и я ее потерял. Потом мы сидим за одним столом, я обнимаю ее, она целует меня. Говорим о тех, кто вокруг, смеемся. И это непоправимо и дико, что через несколько минут я поеду один на ужин к друзьям, а она останется здесь с какими-то полузнакомыми мне людьми. А могли вместе ехать куда-то или никуда не ехать, а обнявшись сидеть дома на диване и смотреть кино. Она так мечтала об этом когда-то, а меня все не было, и не было, и не было. Ну, вот теперь я есть.