Брыки F*cking Дент

Здесь текст обрывался. Прямо посреди фразы. «Были». Были – что? Счастливы? Без тоски по этому миру? Были? История без окончания, а без окончания ее нельзя было понять. Кто тут герой? Кто злодей? Завершение будто слишком настоящее, слишком как жизнь. Теду от этого сделалось неуютно, хотелось ответов. Искусства. Он еще раз переворошил роман, надеясь, что все как-то встанет на свои места, что замок щелкнет и сейф откроется. Он уже собрался отложить книгу, но тут заметил на одной из последних страниц номер телефона и адрес. Вырвал эту страницу и выключил свет.

46

На следующее утро Тед проснулся с рассветом, сунул в карман адрес, прыгнул в «короллу» и двинул к Вашингтон-Хайтс. На дорогах было тихо и спокойно. Он запустил «Мертвых», и они запели «Бэнд дяди Джона» из альбома «Мертвые для работяг» 1970 года. Типа о чем бы поговорить, кроме надвигающейся волны. Теду тоже было о чем поговорить. Не тот ли это дядя Джон, который мученически погибший аболиционист Джон Браун?[227] Или же это какой угодно милый дядюшка, воплощение американской мудрости? Или и то и другое? Предково писательство – дневник или роман? Предок – один человек или два? «Рэззлз»[228] – жвачка или конфета? Тед прикурил здоровенную раста-самокрутку – а ну как поможет разгадать этот ребус? Но нет. Серая зона. Вечно эта чертова серая зона. Тед глубоко вздохнул и решил опираться на свою негативную способность. По натуре терпеливым он не был, но дождаться, пока бэнд дяди Джона сыграет ему у реки истину в высшей инстанции и превратит серятину в ослепительную белизну прозрения, он мог.

Тед сунул «короллу» в зазор напротив дома из адреса на бумажке – многоквартирника, видавшего лучшие времена. Минут через двадцать вокруг забурлила жизнь. Будничный мир брался за дело. Тед наблюдал за подъездом многоквартирника, люди входили и выходили. Мужчина. Мужчина с двумя детьми-школьниками. Девушка. Две пожилые женщины, рука об руку. Может, одна из них – та самая? Может, вон та старуха, что шаркает по тротуару, – она? Действительно ли ее звали Марией? Сколько Марий в испанском Гарлеме? Существовала ли она вообще? Теду сделалось дремотно, и он отправился за кофе в столовку на углу.

Проходя мимо стойки по дороге к телефону-автомату на задах заведения, Тед крикнул:

– Обычный кофе, пожалуйста.

– Cafe con leche?[229]

– Точно, кафе кон лече.

Тут отдельная страна внутри страны, а местным языком Тед толком не владел. Знал латынь, но не латино, как говаривал отец. Набрал номер, записанный на бумажке. Не обслуживается. Вспомнил вечера детства, когда ему с друзьями нечем было заняться и они искали самое странное имя в телефонной книге. Америка – плавильный котел, и телефонная книга, несомненно, список причудливых ингредиентов. Находились невероятные китайские имена, филиппинские, русские, тайские – справочник вселенной, ни дать ни взять. Бабу Дудумпуди. Тед прикинул, что этот – индиец. Лучше имени не бывало, решили они тогда. Бабу Дудумпуди. Этому парню точно известны все ответы.

Они тогда позвонили Бабу, он ответил – с явственным индийским акцентом. Хихикавшие дети попросили к телефону «Бабу» и «мистера Дудумпуди», но дальше разговаривать не смогли – истерически заржали и бросили трубку. Тед задумался, не сохранился ли у Бабу Дудумпуди тот же номер. Имеется ли теперь миссис Дудумпуди? А может, и ватага мини-Дудумпудей? Наверняка Бабу рубил фишку. Поговорить бы со стариком Дудумпудом, задать ему все безответные вопросы, выжать из него мудрость, какая прилагается к эдакому имени. Четвертак проскочил насквозь и звякнул в монетоотдатчике. Тед забрал деньги. Нет, Бабу уже небось нет давно. Да и номера Дудумпуди Тед не помнил. Зато у него был номер Марианы. Он ни разу не пустил его в ход. А сейчас – пустил. Она ответила. Он извинился за звонок и попросил ее о встрече в столовке. Она сказала, что сейчас придет. Тед взял со стойки свой кофе и уселся в закуток ждать.

Не прошло и часа, как Мариана появилась. На ней были те же джинсы «Джордаш». Тед помахал ей из своего закутка и почувствовал, что улыбка у него чуточку слишком широкая – и чуточку слишком счастливая. Он точно не хипстер, не белый негр Мейлера[230]. Тед встал. Мариана подставила щеку для поцелуя и уселась. Тед решил блеснуть новыми познаниями.

– Кафе кон лече?

– Да, отлично, спасибо.

Тед крикнул кассиру:

– Кафе кон лече, пор фавор. Дос.

– Dos.

Кассир приблизился к ним и спросил по-испански, не желают ли они чего-нибудь поесть.

– Que te gustaria comer?[231]

Тед вцепился в полюбившуюся фразу – в общем, единственную известную ему:

– Кафе кон лече.

– Vas a comer tu cafe?[232]

– Кафе кон лече. – Тед закатил глаза и адресовал Мариане молчаливое «вы посмотрите на него».

– Algo mas a comer?[233]

– Перестаньте.

Кассир вытаращился на Теда.

Тут встряла Мариана – спросила у Теда:

– Хотите платанос?