Бубен

Уже который день Сансид ничего не ел, и теперь от слабости постоянно кружилась голова. От Верховного Совета жрецов не укрылось странное состояние правителя, но никто из них даже предположить не мог, что его отказ от еды связан со страхом, а не с ритуальными обрядами, которые он проводил в дни Праздника предков. Сансид все реже появлялся на людях, особенно среди толпы, откуда все чаще слышались крики «Чужак!»

Сансид изо всех сил пытался сохранить остатки былого величия, но холодный липкий страх все чаще заползал по позвоночнику в голову и выпускал на волю все, что так старательно пытался он спрятать. Тоска по дому и раздражительность становились все острее, затмевая разум и толкая его к пропасти.

Еще месяц назад правитель царства Шу был равен богам и держал саму Жрицу Луны в заточении. От его воли зависела ее жизнь. Эйфория власти ушла, остался лишь страх после побега Морады. Ночью он часами бродил по темным коридорам дворца, проверяя, на месте ли охрана. Спустя неделю Сансиду стало казаться, что жрецы смотрят на него неодобрительно, и Сансид приказал заменить повара, чтобы не пасть жертвой отравления. Теперь он уже не мог доверять никому и вовсе перестал есть. Лишь на время забываясь тяжелым сном, он просыпался, в ужасе повторяя пророчество Морады: «Принесешь мне то, что отрезано. И будет красная Луна».

Утром приходило временное успокоение, но к заходу солнца все повторялось. Чтобы хоть как-то противостоять навязчивым видениям, он приказал изготовить сорок бронзовых масок – копий своего лица и выставить их вдоль коридора, ведущего из покоев в Зал приемов. Пламя факелов, которые теперь постоянно горели в полутемном коридоре, отражалось в огромных выпученных глазах ужасных масок, пугая слуг, которым приходилось дважды в день проходить вдоль страшного места. Казалось, что тысячи глаз Сансида преследуют их. Прикрывая глаза рукой, они старались не смотреть на лики ужаса, исполняя свои обязанности как можно быстрее, убегали прочь.

В покоях Сансида охраны не было. Он больше не доверял охране. Он не доверял никому.

В полном одиночестве сидел он у подножия огромного кресла, стоявшего напротив дверей, и смотрел на черное ночное небо. Луна скрылась за густым черным облаком, и дорожки в саду из его высокого окна едва можно было разглядеть. С тоской вспоминал Сансид те времена, когда он мог сам подъехать к источнику и зачерпнуть воды. В те сладкие далекие дни можно было не опасаться мести жрецов и предательства стражников. Он мог пить и есть вдоволь. Он мог видеть своих детей и спокойно ходить по своему дому, пусть не такому огромному, как этот дворец, но большому и светлому. К его услугам были десятки молоденьких женщин, с которыми он мог провести ночь, не опасаясь быть зарезанным в своей собственной постели. Все это он отдал в обмен на призрачную мечту, пошел за женщиной…

Что же дала ему Морада в обмен на его прежнюю жизнь? По лицу Сансида скатилась слеза и затерялась в затейливых кудрях его ухоженной бороды.

Он горько вздохнул:

– Ты дала мне слишком много, жрица Луны! Так много, что я не смог удержать!

Не успел он произнести эти слова, как из-за тучи вышла Луна. Сансид в ужасе отпрянул от окна. Это была не обычная медовая красота ночной богини. Это было кровавое пятно на черном небе.

– И будет красная Луна!

Сансид в ужасе огляделся.

– Морада, проклятая колдунья!

Внезапно дверь распахнулась, и на пороге возникли темные фигуры, лица которых были спрятаны под масками Сансида. Его окружили сорок бронзовых лиц. Сансид расхохотался, и страх, сковывающий его еще минуту назад, бесследно исчез. Он развеселился, как ребенок, оглядываясь вокруг себя и видя лишь изображение себя самого.

Вперед выступила одна из масок и сказала:

– Ты сам погубил себя!

Сансид перестал смеяться и с быстротою молнии выхватил кинжал, который всегда носил с собой. Маска чуть отпрянула и сделала знак остальным, чтобы они подошли поближе. Кольцо вокруг Сансида начало смыкаться. Вот уже чьи-то руки схватили его и потащили к двери. Собрав все свои силы, он извернулся, бросился к открытому окну и спрыгнул вниз. Не замечая кровоточащих ран и думая лишь о том, успели ли преследователи закрыть потайной ход, ведущий от Башни, он бежал, не останавливаясь ни на минуту. У Башни Сансид огляделся и прислушался. Крики и отблески факелов приближались. Изо всех сил он старался вспомнить, что говорила Морада в те дни, когда он еще был великим правителем. Быстро пролистывая в памяти картины прошлого, он на ощупь отсчитывал камни от центральных ворот Башни.

– Шесть, восемь… Третий снизу. Надавить справа…

Тут он споткнулся обо что-то и едва удержался на ногах. Инстинктивно пошарив руками и нащупав что-то твердое, он поднял с земли то, что когда-то сам сбросил с Башни. Это был пояс верховной жрицы. Никто не посмел дотронуться до него, чтобы не навлечь на себя проклятье. Сансид вздрогнул.

– Что мне сделать, чтобы ты наконец отпустила меня?!

И тут его осенило:

– Принесешь мне то, что отрезано! Этот пояс! Я сам разрезал его и сбросил с Башни…