Бубен

– Ни один мастер не уничтожит свое творение так, чтобы невозможно было восстановить его. Не могли они вырезать всех лошадей. Наверняка пара-другая, способная дать потомство, спрятана где-то далеко в горах. Дороги туда нам неведомы.

– Но ты же сам сказал, что я не должен пускаться на поиски.

– Тебе этого и не потребуется. Отправь своего слугу к горному народу и дай ему с собой денег из твоей добычи не скупясь. Но прежде пришли его ко мне, я расскажу ему, что надо делать…

55

Поутру, чуть рассвело, слуга доложил Яффе, что его хочет видеть молодой человек, которого прислал Охотник. Яффа повздыхал о сне, который ему пришлось оставить неразгаданным, и вышел к коновязи, где возле лошади стоял молодой человек в одежде воина. Старейшина оглядел его придирчиво и спросил:

– Как зовут тебя?

Слуга поклонился старику и ответил:

– Киш, мой господин.

– Одежду смени. Незачем тебе дразнить побежденных, если хочешь, чтобы они отдали тебе свое единственное сокровище. Оденься торговцем, оставь оружие дома. Иди!

Не успел Яффа напоить священные камни на Небесной Крепости, как ему доложили о приходе слуги Охотника.

Яффа спустился вниз, осмотрел посланца и остался доволен:

– Теперь хорошо. Слушай меня, мальчик.

Молодой человек почтительно склонил голову, ожидая указаний старейшины. Яффа воздел руки к Небу и сказал:

– Если Небу будет угодно и ты все сделаешь, как я велю, то не позднее, чем взойдет Новая Луна, к коновязи Совета Старейшин будет привязан лучший жеребец алхейской породы.

Яффа говорил кратко, и слуга старался не упустить ни слова из того, что велел ему Старейшина.

Как только Яффа сделал знак, чтобы слуга уходил, Киш побежал вниз к коновязи, где оставался на привязи его жеребец, и тронулся в путь. Ехать приходилось быстро, несмотря на жару. Киш едва давал лошади напиться, если встречался ручей, и сразу же двигался дальше. К вечеру лес стал редеть, и он выехал в долину, сплошь застроенную странными домами горных жителей. Всю долину испещряли каналы, вырытые для орошения полей, на которых еще трудился горный народ. Киш удивился, что мужчины работают в поле наравне с женщинами.

– Если бы воины не тащились с волами по полю, сейчас они не собирали бы дань всей деревней.

Киш сплюнул на чужую землю и двинулся дальше. Огромный желтый диск Луны всплыл в ночном небе, ехать дальше стало небезопасно. Он спешился, оставил лошадь у одиноко стоящего камня, словно росшего из-под земли, и устроился на ночлег. Ночь прошла довольно спокойно, однако с первыми лучами солнца возле камня появилась стайка ребятишек. Они показывали на незнакомца пальцами и что-то громко кричали. Он с трудом разбирал их язык, но все же понял, что сейчас здесь будет много народа и что ему лучше уехать от греха подальше. Киш потер глаза, поискал глазами лошадь, пасущуюся поблизости, и свистом подозвал ее. От влажной ночной земли затекла спина, и он с трудом взобрался на лошадь. Уже отъехав на почтительное расстояние, он увидел, что к Камню движется небольшая процессия, которую возглавляет жрец в белом. Киш придержал коня и стал внимательнее всматриваться в происходящее.

Процессия состояла из нескольких женщин, несших на руках своих малолетних детей, и стариков, одетых в белое. Подойдя к камню, женщины положили детей с разных сторон, с одной стороны мальчиков, а с другой – девочек, и встали чуть поодаль. Старик, что возглавлял шествие, обошел камень три раза по ходу солнца и стал кропить водой лежащих возле камня детей. Он что-то долго говорил нараспев, и женщины в такт ему подвывали. Киш решил, что лучше вернуться и выяснить, что происходит. Он подъехал ближе, держась, однако, на почтительном расстоянии от происходящего. Постепенно возле него стали собираться любопытные, а то и просто путники, идущие по своим делам и участвующие во всем, что происходило по дороге. Киш не задавал вопросов, но навострил уши, стараясь узнать, что происходит. В толпе говорили разное, но все больше о том, что эти дети заболели и что причиной их недуга был голод.

Киш знал, что дружины Князя Леса напали на горный народ как раз во время сбора урожая, который весь пропал в войну под копытами лошадей завоевателей, и теперь в деревнях осенью мало кто запас хоть что-нибудь себе на зиму.

Оставив детей возле Камня, процессия с плачем двинулась обратно в деревню, и Киш поспешил туда же. Он выбрал дом побольше и спросил хозяина, можно ли у него переночевать. Хозяин, хоть и недолюбливал торговцев из леса, согласился приютить путника. Времена были тяжелые, и приходилось хоть как-то зарабатывать на жизнь. Киш занял отведенное ему место у двери и осмотрелся. Хозяйка разводила огонь в очаге, а девочка, крутившаяся возле нее, старательно терла котел. Когда огонь разгорелся, хозяйка налила в котел воду и повесила его над огнем на особом кованном крючке, свешивающемся с потолка. Дым костра собирался под конусообразной крышей жилища и утекал в небольшое отверстие, проделанное в самом верху.

Киш осмотрел небогатые припасы хозяйки и предложил:

– Я могу заплатить мясом за ночлег.

Хозяйка обрадовалась и стала более разговорчивой: