Бубенчики (СИ)

— Называйте меня просто «доктор», — вскинул бровь он и двинулся навстречу.

Чем дольше Гермиона его разглядывала, тем явственнее чувствовала, что откуда-то знает этого человека. Знает его походку, интонацию и даже… мимику.

— Мы с вами никогда не встречались? — с подозрением поинтересовалась Гермиона, скрестив руки на груди.

— Не думаю, — остановился в паре футов от нее доктор и насмешливо добавил, засунув руки в карманы медицинских брюк: — Обычно я запоминаю всех, с кем… встречаюсь.

Это прозвучало до ужаса двусмысленно, и Гермиону передернуло.

«Ни капли профессионализма, — дописала она в примечаниях к мысленному списку. — Полное отсутствие чувства такта».

— С какой проблемой вы пожаловали, мисс Грейнджер? — не сводя с нее насмешливого взгляда, перешел к делу доктор.

Гермионе мгновенно стало некомфортно. Она мельком осмотрела себя и даже поймала отражение на гладкой поверхности одного из шкафчиков, думая, нет ли на лице пятен от чернил или каких-то разводов на рубашке. Ведь есть же причина, по которой доктор насмехается над ней?

Но так и не найдя ее, Гермиона тряхнула головой и, вскинув подбородок, прямо заявила:

— Мой кот нуждается в операции!

— Это вы сами так решили? Простите, мне казалось, только маговетеринар может поставить верный диагноз и определить метод лечения, — все тем же тоном произнес доктор, и Гермиона ощутила раздражение.

— Мой кот не дает мне покоя ни днем, ни ночью, — сквозь зубы начала она. — Он кричит по ночам, метит территорию и истязает мои любимые тапки самыми разнообразными способами. Кошек он не признает и, да, котов тоже, если вы спросите меня об этом! — пригрозила Гермиона доктору пальцем. — Мои соседи считают, что я провожу сатанинские ритуалы, и…

— Какие ритуалы? — слегка нахмурился доктор.

— …и вызывают полицию почти каждую ночь. А все из-за чертовых бубенчиков! Поэтому, доктор, да, я считаю, мой кот нуждается в операции. Отрежьте ему их, пожалуйста!

Последнюю фразу она почти прокричала и сдула упавшую на глаз прядь волос. Видимо, доктор был под большим впечатлением от ее жаркой тирады, потому как в его глазах отразилось изумление, впрочем, достаточно быстро сменившееся привычной иронией.

— То есть вы хотите, чтобы я отрезал вашему коту… — начал он, растягивая слова и чуть склонившись к Гермионе.

А она в свою очередь уже не знала, что делать. Ей вмиг стало стыдно за несдержанность, а еще за то, что она упомянула… бубенчики.

— Так что я должен отрезать, мисс Грейнджер? — вкрадчиво переспросил доктор, пока Гермиона отчаянно краснела и молчала.

Хотелось провалиться сквозь землю. Доктор, определенно, над ней издевался. Но почему? Зачем он заставляет ее повторять то, что и так уже слышал?

Пока она думала, доктор успел подозвать заклятием медицинскую карточку, заведенную на Живоглота, и, сделав пером пару каких-то заметок, выжидающе посмотрел на нее.

Гермиона понимала: ей надо что-то сказать. Но что она могла ответить? Доктор, удалите «черешенки»? Разберитесь с этими маленькими, противными… «мячиками»? Святой Мерлин, как же омерзительно это звучало! А что если она упомянет… яички? Ну нет, она просто не сможет сказать этого вслух!

— Мисс Грейнджер, через пятнадцать минут я должен быть в другом месте, а вы никак не можете определиться, что именно я должен сделать с вашим котом, — утомленно протянул доктор.

— Бубенчики… — слабо проблеяла она, пряча глаза и проклиная тот миг, когда решилась прийти в эту клинику.

— Что, простите? — ласково уточнил доктор, и Гермиона метнула в него уничтожающий взгляд.

— Бубенцы, — сквозь зубы повторила она.

— Вы имеете в виду музыкальные инструменты? — в глазах доктора мелькнуло веселье.

И Гермиона решилась. Словно бросаясь на амбразуру, она смело посмотрела в глаза смерти, кем и виделся ей сейчас доктор, а затем выпалила на одном дыхании:

— Удалите ему бубенчики, к чертовой матери!

На пару секунд воцарилась тишина, после чего Гермиона услышала такой хохот, что даже Живоглот, не выходивший из образа мертвеца, забылся и в изумлении вскинул морду.

— Какая же ты все-таки жалкая, Грейнджер! Надо сказать, годы тебя ни капли не изменили, — сквозь смех сказал доктор, и лишь в этот момент, посмотрев в его серые слезящиеся от смеха глаза, Гермиона узнала его.

— Малфой?! — возмущенно выдохнула она. — Так это… Это ты?!

И тут он снял маску и, едва успокоившись, проговорил:

— А вот сообразительности у тебя со временем поубавилось. Я полагал, ты узнаешь меня сразу.

— Идиот! — замахнулась на него Гермиона, но Малфой ловко увернулся от удара. — Как, как ты мог заставить меня…